В условиях, когда Россия вынуждена воевать по факту со всем блоком НАТО, когда нас хотят истребить и разорить, свою позицию на текущую ситуацию выразил на различных площадках медиаплатформ и в парламентских стенах Бабаков Александр Михайлович, заместитель председателя Государственной Думы РФ, кандидат экономических наук.
Относительно колонизации
Если посмотреть на прошедшие годы, Запад сам себе не изменил: дешёвая рабочая сила — Китай, которая сегодня трансформировалась в другую страну, дешёвое сырьё, которое получалось не только от нас, но и от многих других стран. Он эксплуатировал всё то, что считал своим. И использовал для этого экономический механизм в виде финансовой системы, закабалившей весь мир. Это не только доллар, но и финансовые институты.
Говоря о том, что происходит сегодня в мире, и говоря о специальной военной операции, мы чувствуем, что Запад подставил Украину. И мы реально боремся с Западом именно на Украине, а он демонстрирует по-прежнему свою боязнь прямого конфликта с нами. И эта боязнь не политическая, она, видимо, животного характера. Но экономически они не боятся. Они уже в открытую заявляют о том, что их цель — уничтожение России, в том числе, и в плане экономики
Если мы сейчас в кратчайшие сроки не создадим предпосылки для того, чтобы перейти на новую экономическую модель, нам будет сложно выстоять в этой борьбе. Под новой экономической моделью я по-прежнему считаю необходимость возвращения к стратегическому планированию. Да, у нас есть закон, принятый в 14-м году, 172-й федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации», где есть много положительных моментов. Но всё-таки он принимался в другое время. Он принимался в тех условиях, которые уже менялись, и это далеко не та ситуация, как сегодня. Поэтому мы говорим о том, что сейчас, исходя из необходимости стратегического планирования, надо прекратить спорить о том, что лучше — план или частный сектор. И то, и другое надо сохранить. Есть государственные задачи, масштабы — вся страна, вся экономика — ресурсы государственные. Но, если государство ставит государственную задачу и для этого выделяет государственные ресурсы, значит ему и определять эти цели и задачи. А механизм это как раз частный сектор. Но частный сектор никогда на себя не возьмёт не только разработки государственного масштаба, но и реализацию их без поддержки государства.
Относительно дешёвых кредитов
Дешёвые кредиты без залоговых кредитов, с низкой процентной ставкой. Хватит уже её опускать частями. Но что мы делаем — мы фиксируем процентную ставку, затем половину этой ставки субсидируем государственными деньгами. Может быть, сразу сделать более низкую ставку? Может быть, сделать так, чтобы частный капитал был заинтересован в этом, ведь надо его привлекать?
Если мы понимаем, что хотим построить такую модель, в которой прибыль не будет целью, а целью будет экономическое развитие, то это задача только государства. С привлечением частного капитала. Я не призываю закрывать ни частные банки, ни частные предприятия. Пусть живут в своём сегменте, но есть сферы, где государство обязано сформулировать задачи.
Мы говорим, нам нужно побеждать, в том числе, и в военной сфере. А как побеждать без экономического потенциала? Как побеждать без того, что сегодня мы не можем обеспечить мобильность принятия решений? Эти вопросы нужно решать.
Я очень надеюсь, что у нас развивается аналог цифрового госплана, где мы будем понимать, какие конкретные изделия, за счёт чего и в какие сроки мы должны их производить. Надо не отдельным министерствам давать указания, а свести всё воедино и видеть всю картину относительно нашей страны. И не спасать её сегодня, а поставить задачи развития на будущее. Надо приходить к стратегическому планированию, которое определенно не только одним-тремя годами. Иначе у нас ситуация не изменится. Мы живём в другом мире, а раз это другой мир, то мы должны планировать его тоже, поэтому нужен цифровой госплан, и, как следствие, цифровой рубль. Возможно, и другая валюта.
Если мы подключим туда наших союзников, то мы должны обязательно создать институты развития. Предлагаем создать фонд экономического развития и фонд территориального развития. Есть фонд развития промышленности, прекрасный институт, но сегодня мы слышим о том, что уставной капитал этого фонда увеличен всего на 20 млрд рублей. Это мы что хотим построить?
Для того, чтобы на 1% увеличить ВВП, государству нужно выделить 40 триллионов рублей на развитие промышленности и инфраструктуры. Так дайте эти деньги.
Почему мы привязываемся к валютной выручке? Нет уже валютной выручки в том виде, в котором она была. Соответственно, мы должны сделать так, чтобы рассмотреть возможность целевого финансирования. Оно может как угодно выглядеть, но это понятное финансирование под контролем государства. Все институты контроля есть.
Единственное, что меня беспокоит, что валютное регулирование, которое мы рассматривали как важнейший институт регулирования и контроля вывоза капитала, сегодня подвержен изменениям. Уже не 80%, а 50% валютной выручки продаётся. Мы открываем понемногу окна для вывоза капитала. Зачем? Ведь не курс важен для экономики, а стабильность этого курса. Дайте предпринимателям стабильный курс, на который государство может влиять в течение длительного времени. И тогда и экспортёры, и импортёры определятся со своими планами. Поэтому необходим цифровой госплан и цифровой рубль.
Обязательны институты масштабные, которые могут финансировать все эти проекты. И они должны быть подчинены напрямую Президенту. И я уверен, что цифровой госплан в виде института может и должен быть создан внутри правительства. Подчинённый напрямую Президенту.
Относительно Центробанка
Центробанк абсолютно осознанно уничтожает экономику России, цинично игнорируя обращения к нему всех государственных инстанций и производственного сектора. Центробанк совершенно открыто признаёт, что исполняет исключительно указания, которые получает из Вашингтона, а не указания государственного управления России.
Необходимо наполнить реальными полномочиями уже существующий Национальный финансовый совет (НФС), где большинство представителей – от Президента РФ и правительства. Считаю необходимым в кратчайшие сроки рассмотреть возможность подготовки поправок в ФЗ о ЦБ, передающие НФС решения ключевых вопросов от совета директоров ЦБ (состоящего исключительно из штатных сотрудников ЦБ). Это решения по ключевой ставке, режиму валютного контроля и регулирования, курсу рубля, нормативам регулирования банковской системы.
Независимость аппарата ЦБ от государства – непозволительная роскошь в период «гибридной», в том числе, финансовой войны Запада против нашей страны. Ни у кого не должно быть возможности монопольно определять правила и действия с государственными финансами.
Необходим орган по регулированию финансовой и банковской области, обеспечивающий самый широкий консенсус с прямым подчинением Президенту. В рамках новой системы и ЦБ со всеми банками, и правительству, и объединениям производителей, и стратегическим заказчикам предстоит договариваться о наиболее эффективных, действенных и сбалансированных правилах устройства нашей финансовой системы.
Один только взлёт ставки до 16% не просто практически исключил возможности нового кредитования, но и резко осложнил положение предприятий, взявших кредиты ранее по т.н. плавающей ставке. Рост ставки ударил по инвестиционным программам правительства, активно практиковавшего льготирование инвестиционного кредитования. В результате рост промпроизводства стал замедляться, а последние два месяца мы и вовсе слышим про очередную фазу стагнации.
Относительно того, как действовать России в условиях экономической войны
Инструментов достаточно много. Сегодня мы находимся в состоянии, когда нам нужно удержать экономическую ситуацию, но параллельно мы должны сделать всё, чтобы у нас сформировалась собственная экономика, которая, в первую очередь, базируется на машиностроении. Это позволяет создать предпосылки того, что оборудование, которое производит предметы потребления, будет нашим собственным. Конечно, мы в одночасье это не решим. Поэтому мы должны сделать всё возможное, чтобы кредитно-финансовая сфера, которая сегодня находится в достаточно критическом положении, изменила свою ситуацию.
Возрождение гуманитарной сферы, о которой сейчас так много говорят, не может произойти без возрождения экономики. Наша страна должна производить только то, что она может производить, а покупать только то, что мы не можем произвести.
Если мы говорим о том, каким образом это решить, то это целевая эмиссия. Говоря о последних шагах, которые сделал Президент, то мы вспомним, что он сказал – покупайте газ за рубли. Но это только первый шаг. Продажа газа за рубли – это очень хорошо. Это уже поставило Запад в неудобное положение. Потому что им нужно либо отменять санкции против национального банка, либо искать варианты оплаты газа за рубли.
Я бы продолжил эту мысль и поставил жёсткое условие, что не только Центральный банк, но и прежде всего западные экспортёры должны покупать рубли. Это значит, что мы должны сами выбирать за западных экспортёров, что именно они должны продавать России. А они должны продавать только то, что нам нужно.
Таким образом, Россия может прекратить спонсировать западную экономику и изменить миропорядок. Что касается иностранных компаний, которые сегодня массово уходят с российского рынка, то с ними необходим конструктивный диалог. Но не со всеми.
Те компании, которые реально заявили об уходе – с ними никаких компромиссов, жёсткое решение, юридическую сторону решать отдельно, а управление решать сейчас. Однако, есть компании, которые хотели бы работать с нами, но мы прекрасно понимаем, что политическое давление, оказываемое на бизнес, вынуждает эти компании подчиняться этому давлению. Такие компании нужно поддержать и найти способ решения. Но только с одним условием, что это не простая торговля западными товарами здесь, а максимальная локализация производства. Сначала запчастей, потом основного оборудования. И всё это в интересах развития нашей экономики. Тогда они будут нашими партнёрами.
Если мы говорим, что у нас должен быть жёсткий подход, без всяких компромиссов в военной сфере, то такой же должен быть и в экономике.
Относительно курса рубля
Я хотел бы акцентировать внимание, что здесь как раз самое время нашим финансовым властям навести порядок. Мы не говорим о том, какой он должен быть, этот курс, они сами решат, но мы должны сделать так, чтобы наконец-то в нашей стране рубль на какое-то время стал устойчивой валютой.
Эта устойчивость позволит и тем, кто занят ВПК, строительством, подготовкой вооружений, и тем, кто готовит для ВПК различные элементы или просто развивает нашу экономику, посмотреть чуть дальше, чем даже на один-два или три года. Стабильность — это гарантия нашего экономического успеха.
Относительно избыточного экспорта
Я согласен с тем, что у нас есть тема, о которой мы постоянно говорим — избыточный экспорт. Мы когда-нибудь займёмся этим вопросом предметно и мы должны ограничить этот избыточный экспорт. Но посмотрите, мы 10% нашего ВВП оставляем за рубежом. Да, сегодня правительство приняло решение о том, что уходит от цифры 80% возврата валютной выручки к 60%.
Правительство ищет возможность поиска тех ресурсов, которые ему нужны. Но валютный контроль это первое, а второе — обязательный возврат всей валютной выручки. Это лучшая гарантия того, чтобы курс был стабильным.
Почему мы кормим весь мир? Хорошо, есть дружественные страны, но есть и недружественные. Давайте хотя бы под этот объём валюты, которая остаётся на Западе, выпускать рубли и наполнять нашу экономику необходимой рублёвой денежной массой, это позволит нам развиваться.
О наличии денежных средств
Минфин всегда говорит: «Денег нет».
Как нет денег? В процессе общения с Минфином я задал вопросы, можно ли перейти к другой сумме вычета НДФЛ, а семьи, у которых четыре и более детей, вообще освободить от подоходного налога? Также я поинтересовался, нельзя ли к нашим банкам, как к наиболее эффективно работающим предприятиям, применить больший налог на прибыль, чем по отношению к другим предприятиям? На все три вопроса я получил ответы.
По первому вопросу мне написали, что, к сожалению, нельзя, потому что это 56 миллиардов потерь для бюджета российского в год.
По второму вопросу просто сказали, нельзя. Они объяснили почему. Потому что 68 миллиардов рублей в год — это та сумма, которую бюджет недополучит, если эти семьи, 4 и более детей, не будут платить налог.
Ну и, наконец, банки не смогут платить повышенный налог. Мне сказали, что если мы с вами это сделаем, то может вырасти социальная напряженность в обществе.
Я хотел бы отдельно отметить этот вопрос, потому что меня очень смущает то, что замминистр финансов, который ответил этим письмом, кроме финансов занимается проработкой вопросов, связанных с социальной напряжённостью. Но, видимо, хватает времени. Это он пишет в Государственную Думу, где представлены и политические силы, и политические партии, которые в регулярном режиме общаются с избирателями. Я бы очень хотел, чтобы он к нам присоединился, съездил и рассказал на эту тему, как это приводит к социальной напряжённости.
Что касается налога на прибыль банков, почему их нельзя облагать большим налогом, чем другие предприятия, то потому что это может привести к нарушению устойчивости банковской системы. Если будет чуть больше налогов на прибыль, значит они перестанут быть такими устойчивыми, как сейчас. И я бы хотел задаться вопросом, я не призываю, я понимаю, денег, как говорит Минфин, всегда нет, но у нас есть другая точка зрения, что надо просто перевернуть ситуацию, и денег будет достаточно.
На что, кстати, китайские товарищи мне сообщили, что, в принципе, у них такой проблемы нет. Не потому, что они китайцы, а потому, что они используют достаточно эффективный экономический механизм. Так вот, я бы хотел просто привести пример следующего — мы платим по государственному долгу 2 триллиона рублей, а у нас ожидается доход банков от 2,6 до 3,4 триллионов рублей в этом году.
И у меня вопрос, может быть, найдётся хоть один банкир, а может, группа банкиров, которые, если Минфин не может найти деньги, то они сами семьям, у которых 4 и более детей, направят эти ресурсы. Так когда мы говорим о доходности банковской сферы и о том, что их нельзя обкладывать налогом больше, чем все другие предприятия, мне было написано, что, да, есть сверхприбыль, и есть некоторые банки, которые эту сверхприбыль имеют, но не было сказано, какие, сколько, когда.
Продолжаю мысль, связанную с тем, что деньги в стране есть. Я бы хотел рассказать, что мы сегодня финансируем. Вот, например, у нас есть фонд национального благосостояния, куда мы направляем избыточную рублёвую массу. Но я категорически против этой позиции, потому что, то, что мы изымаем из экономики, можно использовать эффективнее. Да, но мы также знаем, что сегодня фонд национального благосостояния используется правительством для поддержки ряда предприятий и так далее.
Это спорный вопрос, хорошо, но я бы поинтересовался, под какой процент размещаются оставшиеся средства в фонде национального благосостояния. Разные цифры существуют, нашёл цифры где-то от 6 до 8% годовых. Я хотел привести пример, что банковский сектор через облигацию федерального займа финансирует долг государства под 14% годовых. Мы, получается, собственные деньги размещаем под меньший процент, чем берём в залог у банков.
Можно найти пути перераспределения ресурсов и ответить на те предложения Минфина, которые связаны с решением ряда вопросов, в том числе, в социальной сфере.
Что касается СВО, я убеждён, что военные знают, что делать, и победа неизбежно будет за нами. Но я хотел бы сказать, что для нанесения врагу ущерба в экономической сфере, мы в финансовой сфере должны построить такой инструментарий, который приведёт гегемонию доллара к окончательному и бесповоротному краху. Это сегодня делается, но делается достаточно медленно. Уже есть наработки, надо просто фактически сконцентрировать внимание специалистов на не обсуждении, а применении этого инструмента для решения данного вопроса.
