Подделки художественных ценностей наводнили рынок
В 2004 году на аукционе Sotheby’s разразился громкий скандал – картина «Пейзаж с ручьем», выдаваемая за работу И. Шишкина, оказалась поддельной и в последний момент была снята с аукциона. Скандал усугублялся еще и тем, что экспертиза на подлинность полотна была сделана авторитетнейшим музеем – Третьяковской галереей. При более подробном расследовании выяснилось, что Третьяковка выдала за последние годы как минимум около ста неверных экспертных заключений. Репутация государственной проверки встала под угрозу и ее надо было как?то спасать. В результате было принято решение – лишить государственные музеи права на коммерческую экспертизу. Исключение было сделано для Центра им. академика И.? Э. Грабаря и ГНИИ реставрации в расчете на то, что две организации – это немного и их будет проще контролировать. Трудно сказать, удалось ли остановить падение репутации, а вот сбыт фальшака – нет.
Вслед за этим встал вопрос о том, как уберечься от неправильной экспертизы, теперь уже как бы независимой. Было выдвинуто вполне разумное мнение – оценки частных экспертов должны быть застрахованы. В случае ошибки страховая компания сделает все возможное, чтобы вывести оценщика на чистую воду. Однако установить для экспертизы такую практику оказалось затруднительно. Ведь профессиональное исследование подлинности предметов искусств может затянуться на месяцы, а это для динамичного рынка неприемлемо.
Был, правда, сделан один важный шаг. Росохранкультуры выпустило пять «Каталогов возможных подделок произведений живописи». В них вошло несколько сотен картин, признанных фальшивыми. Конечно, кое?кому это совсем не понравилось. «Мне даже предлагали деньги только за то, чтобы каталог не выходил в свет до очередного антикварного салона, – говорит один из организаторов этого проекта Владимир Рощин. – Сначала 50 тысяч долларов с угрозами, потом 350 тысяч евро. И самое неприятное, что среди тех, кто препятствовал выходу каталога, были люди, занимающие очень высокие посты».
Наиболее популярный за последние годы метод – перелицовка – обрел поистине небывалый бум. «Мастера» сильно не утруждаются – берут картину малоизвестного художника, по стилю напоминающую кисть известного мастера, а затем убирают или, наоборот, добавляют те или иные детали. Пример перелицовки – как раз тот самый «Шишкин» на Sotheby’s, датированный 1863 годом. Именно в это время Шишкин стажировался в Европе, где большое влияние на художников оказывала дюссельдорфская школа в пейзаже. «Наша полоса и север Европы очень похожи, поэтому отличить художника дюссельдорфской школы от Шишкина довольно сложно», – говорит генеральный директор компании по экспертизе и оценке произведений искусства «Арт-консалтинг» Денис Лукашин.
На аукцион картина выставлялась за 1,28 млн долларов. Но накануне торгов в аукционный дом позвонил российский эксперт, сообщивший, что работа – подделка. Авторство «Пейзажа с ручьем» было признано за голландским живописцем Маринусом Адрианом Куккуком по цене не более 65 тыс. долларов. С картины были искусно удалены ягненок, фигурки людей и добавлена подпись Шишкина.
В 2005 году после громкого дела супругов Преображенских, которые, по мнению суда, много лет участвовали в подделках картин русских художников, наши эксперты проверили западные аукционы и отечественный рынок и выявили несколько сотен «перелицованных» картин, вошедших затем в каталоги Росохранкультуры «Внимание, возможна подделка!».
В действующем законодательстве нет статьи за подделку предметов искусства. Другое дело – продажа. Если речь идет о подделке, то продажа расценивается как мошенничество. Но при этом надо еще доказать, что продавец знал, что продает. Поэтому, если обман раскрывается, то никто не спешит обращаться в правоохранительные органы.
Таким образом, все снова упирается в экспертизу, которая пока что никак не застрахована юридически. А большинство участников рынка по?прежнему считают, что экспертиза должна быть только независимой. Кстати, если обратиться к опыту Запада, то ни на одном экспертном заключении там не найти штампа Лувра или Британского музея. Эксперты же, работающие в специализированных организациях – таких, как Третьяковская галерея, Центр имени И.? Э. Грабаря, Исторический музей, Эрмитаж, Русский музей, – неважно, есть у них право на экспертизу или нет, не несут юридической ответственности за правильность атрибуции, которая трактуется как их научно-обоснованное мнение, а не утверждение.
«Одна из защит рынка на сегодня состоит в том, что рынок узнал о проблеме, – говорит председатель правления Национальной организации экспертов в области искусства Евгений Зяблов. – Антикварный мир очень узкий, и теперь некоторые эксперты с неэтичным поведением стали персонами нон-грата и их заключения не принимаются».
«Во всем мире профессионалы специализируются на каком?то одном художнике, – говорит заместитель руководителя Росохранкультуры Виктор Петраков. – Создается фонд, где кто?то занимается архивами, кто?то выступает как эксперт или искусствовед. И тогда можно говорить о действительно профессиональном, авторитетном мнении по поводу произведений искусства. У нас же один человек берет на себя смелость выступать как знаток целой половины столетия с десятками имен художников».
Экспертные ошибки происходили, происходят и будут происходить. На вопрос, почему это случается, есть два ответа: первый – некомпетентность эксперта и второй – его нечистоплотность, проще говоря, продажность. И если о первой проблеме охотно говорят, то о второй говорить как?то не принято.
«Проблема нечестности экспертов, конечно, существует, но бороться с этим очень сложно, – говорит Петраков. – Для этого надо доказать, что эксперт умышленно дал неверное заключение. А в отличие от сапера эксперт может ошибаться. На сегодня у нас нет системы ответственности, нет системы страхования, как в ряде стран, и весь наш антикварный рынок по сути серый».
Так или иначе, но гарантировать стопроцентную подлинность тех или иных предметов искусства сегодня не может никто. Есть даже такой анекдот: «…А вы даете гарантию, что эта картина подлинная? – Конечно. Гарантия два года…» Смешно, но на практике получается, что это совсем не анекдот: известнейшие мировые аукционы произведений искусства дают гарантию атрибуции от двух до пяти лет!
«Главные гаранты подлинности – сами галереи, – говорит вице-президент по экспертной деятельности Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров Виктор Лебедев. – Буквально за соседней дверью с лондонским отделением Sotheby’s расположена галерея старых мастеров, в которой те же работы, что и на аукционе, стоят в два раза дороже. Но она существует уже много лет именно потому, что является для клиента фильтром, не пропускающим некачественные вещи. И я думаю, нам тоже надо двигаться в этом направлении».
Получается, что подделки и экспертиза как бы развивают друг друга. Только вот вопрос – кто за кем гонится? На появление нового вида фальшака экспертиза вначале «удивляется», а потом уже реагирует новыми технологиями и новым искусствоведческим подходом. Может быть, экспертизе стоит предвидеть и быть готовой заранее?
ХРОНИКА ПОДЛОГОВ
Первые громкие скандалы на тему фальсификации шедевров русского искусства разразились в 80–90?е годы, а статистика снятия русских лотов с аукционов Sotheby’s, Christie’s, Phillips поистине драматична:
1988 год – в Швейцарии судебному преследованию подвергается организатор выставки работ Михаила Ларионова: все 197 работ признаны подделками.
1990 год – на аукционе Christie’s, признана поддельной коллекция Корецких.
1992 год – аукционный дом Philips отказывается от проведения специализированных аукционов по русскому искусству, спрос на которое после череды подобных скандалов резко падает.
1995 год – с аукциона Sotheby’s в последнюю минуту, в связи с сомнениями в подлинности, снимаются две картины Любови Пановой (в том числе самый дорогой лот «Супрематическая композиция», стартовая цена – около 400 тыс. фунтов стерлингов).
2000 год – на аукционе Sotheby’s съем лотов достигает невиданных масштабов. Снимаются даже те, что были помещены в каталог: полотно Айвазовского, театральный блок Головина, работы из мастерской Куинджи, произведения Лебедева, Петрова-Водкина.
2005 год – российский предприниматель Виктор Вексельберг подает в Высокий суд Лондона иск к аукционному дому Christie’s,. Причина разбирательства – купленная почти за $?3 млн картина «Обнаженная в интерьере», известная также как «Одалиска», кисти русского художника Бориса Кустодиева.
Последующая экспертиза устанавливает, что картина – качественная подделка.
