Россию никто не заказывал, но такие вызовы природы требуют перестройки всей нашей жизни
Интрига закручивается: чем больше информации об аномальной жаре, тем больше вопросов – над нами экспериментирует природа или изобретатели климатического оружия? Об этом беседа с Александром КИСЛОВЫМ, доктором географических наук, профессором, заведующим кафедрой метеорологии и климатологии географического факультета МГУ.
– Александр Викторович, вызывает подозрение антициклон, зависший над Россией на столь длительное время…
– Это обычный вихрь, долгоживущий.
– Но аномалии, природные катастрофы, как правило, скоротечны…
– Не всегда. Гидродинамика не запрещает существовать таким долговременным образованиям. Пример тому – большое красное пятно на Юпитере, которое открыл еще Галилео Галилей. Что это за пятно, он не знал, но потом наблюдатели выяснили, что это антициклонический вихрь. Физика его та же самая, что и у нашего летнего. Только тот антициклон живет на Марсе уже 300 лет. Просто это другой масштаб. Это явление показывает, что вихри могут долго жить и быть по размерам больше всей нашей планеты.
– А от чего зависит цвет вихря?
– Современные фотографии показывают вихри в виде окрашенных пятен. На других планетах их цвет зависит от преобладания в их атмосфере химических элементов.
– Могло ли так случиться, что этот вихрь завис бы над Землей, как над Марсом, лет на 100–200?
– Нет. Мы, метеорологи, знали, что это сезонный цикл, и были уверены, что при наступлении осени или даже раньше ему придет «крышка». Он обязательно начнет разрушаться. Потому что изменится распределение солнечного тепла по широтам. В ответ на которое перестраивается общая циркуляция атмосферы. Она не может не перестроиться, поэтому такой антициклон не смог бы продержаться даже год, максимум его существования – три месяца.
– Говорят, что ученые разрабатывали климатическое оружие. При запуске оно в состоянии сдвинуть на суперкрошечные доли траекторию тех же облаков, которые несут в себе мощность в несколько тысяч атомных бомб: вместо дождя – зной, и наоборот.
– Можно считать в этих бомбах что угодно, но это дело пустое. По этому поводу хорош анекдот: на военной кафедре в МГУ идут занятия, и преподаватель-полковник говорит студентам, что такой?то прибор работает в диапазоне температур от +500 до –500 градусов. Один из студентов удивляется: «Товарищ полковник, физики установили, что температуры ниже, чем 270 градусов быть не может!». На что полковник отвечает: «Товарищ студент, прибор секретный – физики могли и не знать». Да, есть точка зрения, что это секретное оружие, а мы, специалисты, совершенно не в курсе дела. Лично я считаю, что такого оружия попросту нет.
– Но тучи?то расстреливают…
– Это действие можно выразить словами «проблема цена–качество». Если нам не жалко денег, чтобы поднять в небо достаточное количество самолетов, то кратковременного эффекта добиться можно.
– То есть реагентами можно повлиять на погоду?
– Локально – да.
– А антициклон, деморализовавший россиян, почему не расстреляли?
– Его нельзя было остановить никак. Кстати, не все так просто разогнать. Если область фронтальная, то надо поднимать весь воздушный флот. Самолеты можно использовать для борьбы с отдельными ливневыми осадками. Они сосредоточены в дождевых облаках и напоминают башню. Вот ее можно подавить, аккуратно расстреляв с самолета реагентами. Можно сделать так, чтобы не было града, а вся лишняя вода вылилась в виде дождей. Эту методику создали в Советском Союзе, и она успешно работала на Кавказе. Тогда дождевые облака расстреливали из ракет. В таких работах важную роль играет оценка, насколько это экономически выгодно.
– А как впоследствии проявляются разгоны облаков?
– Этого никто не оценивал. Кто?то из руководителей сказал в прошлую зиму, что Москва будет интенсивно бороться со снегопадами путем разгона облаков. Но никто не думал, что все это будет падать на Подмосковье. Весной это проявилось в затоплениях, канализационная сеть не справлялась с ливнями.
– Зимний отстрел облаков связан с прошедшей жарой?
– Нет, таких долгосрочных связей нет. Где аукнулось – там сразу и откликнулось.
– Тогда что происходит? Сначала Европа, Франция, потерявшая от жары 15 тысяч стариков, потом Россия?
– То, что произошло в России в этом году, – единичный случай. Аномальная жара в России и весьма холодное лето во Франции и Англии в то же самое время. Это все единый процесс.
– То есть Россию никто не заказывал?
– Это долгоживущая аномалия, которая держалась везде примерно как единый механизм. В атмосфере волны иногда движутся, иногда они останавливаются. И если эта волна остановилась, происходит явление такого типа, как наблюдалось этим летом. То же самое было у нас в 1972?м, в 2002?м и вот сейчас.
– Эти явления стали часто повторяться?
– Когда мы ощутим их штук 30, тогда будем говорить, что они стали чаще. Пока статистики нет. Три явления – это не статистика. Последняя жара была более серьезной, чем в 1972 году, но по сути своей, по продолжительности и мощности механизм один и тот же.
– Но каждый день говорили, что температура бьет рекорды не то что 1972 года, но и за 130 лет.
– Да, рекорды были. Я говорю, что явления были посерьезнее. Другое дело, в чем причины их возникновения. Почему те волны, о которых я говорю и которые обычно движутся, вдруг начинают застревать в одном месте? На это ответа нет, и может быть, его в принципе нет.
– Почему?
– Потому что мы имеем дело с изучением сильно турбулентной среды. Синоним турбулентности – хаос, беспорядок, случайность. И вот в таком случайном мире от нас, климатологов и метеорологов, требуется предсказать точное поведение какого?нибудь объекта. Это почти за пределами возможностей.
– Тем не менее с климатом что?то творится?
– Прошедшая холодная зима уже нанесла удар по климату. Сейчас стоило потеплеть и все заговорили: глобальное потепление. А на самом деле ни то событие, ни другое не имеет значения в доказательстве глобального потепления.
– На что же тогда ориентироваться?
– На длительные изменения. Понимаете, климат – это не один год, месяц. Это статистика, когда мы видим, что на протяжении 20 лет происходят какие?то сдвиги – стало теплее.
– Но ведь стало?
– Да. Метеорологические станции всего мира показывают тренд к потеплению. С разной скоростью, в разных регионах теплеет почти повсеместно. Потепление зависит и от свойств нашей атмосферы пропускать на Землю определенную часть тепла в виде инфракрасного излучения. Парниковый эффект работает как сила гравитации. При накоплении углекислого газа он усиливается и этого достаточно для роста температуры, которая приводит к серьезным последствиям.
– Насколько сильно рукотворные выбросы подогрели нашу планету?
– Если сравнить, сколько человечество выбрасывает углекислого газа при сжигании и сколько выбрасывается атмосферой в океан и океаном в атмосферу, – цифры несравнимые. Океан в атмосферу выбрасывает примерно в 100 раз больше. То же самое – с биосферой.
– Говорят, что Россия от потепления даже выиграет. В Башкирии этим летом уже бананы выросли…
– От роста температуры плюсов нет. В науке есть понятие «копр» – климатически обусловленные природные ресурсы. То есть это не просто температура, осадки, влажность, а определенная характеристика при оценке климатически зависимых отраслей. Мы проанализировали ситуацию и выяснили, что практически ни в одной отрасли грядущее потепление не дает положительного эффекта. В краткосрочной и долгосрочной перспективе все изменения климата отрицательны, потому что нужно перестраивать экономику.
– Что ожидается к концу столетия?
– Сейчас мы и говорим о конце столетия. Метеорологический прогноз – это как кипяток, где надо предсказать поведение каждого пузырька, вихря в этой кипящей жидкости. Это невозможно, но мы ставим такую задачу и пытаемся ее решать. К сожалению, эту планку задрали с самого начала высоко. Еще 150 лет назад адмиралу Фицрою пришла в голову идея, что он может давать прогнозы погоды, и он начал их давать так же, как делает это сейчас Гидрометеоцентр. Он договорился со своими коллегами в Стокгольме, Франции, Ирландии, и они ему слали телеграммы о состоянии погоды. Ничего не измеряя и не проверяя, он начал разрабатывать прогнозы погоды. Несколько раз у него получилось дать правильный прогноз. Потом стали тонуть корабли, с ним пытались расправиться вдовы моряков. Но планка краткосрочных прогнозов от английского адмирала жива до сих пор. Невозможно о хаотическом явлении сказать, что дождь пойдет в 12 часов дня. Можно только угадать.