Приемная дочь легендарного разведчика Лидия Боярская, урожденная Лебедева, рассказывает о приемном отце.
– Кто такой Карлуша?
– Карлуша – это ворон. И птички, собачки и кошки отвечали ему той же любовью. А Карлушу принесли нам соседи со сломанным крылом. И мы всей семьей во главе с дядей Вилли птичку выходили. И ворон так его любил, что только дядя Вилли, возвращаясь с работы на дачу, заходил на нашу улицу и сворачивал в переулок, как Карлуша уже все чувствовал – подпрыгивал, каркал. А мы знали: папа идет домой. Иногда Карлуша садился к нему на плечо.
Не хочу идиллий, но дядю Вилли все любили. Вся семья была славная. Как бы я без них справилась? Даже когда замуж вышла, помогали. Лежу в роддоме на проспекте Мира, и мама Эля мне письмо: «Скорей, доченька, выходи. Я уже кроватку приготовила». Какое-то одеяло шелковое сама настегала, все распашонки на руках шила, чтобы швы ему, маленькому, не врезались. Боялась малыша купать, он так пищал. А мама Эля: «Ты что. Боишься? Давай вот так…» Учила меня многому, помогала. Как и дядя Вилли – всем родственникам жены помогал чем только мог.
– В каком году родился у вас сынишка?
– В 1959-м. А потом дядя Вилли приехал. И ему предложили улучшение жилищных условий. Ведь в двухкомнатной квартирке благодаря моему Андрюше людей прибавилось. Хотели заменить эту на трехкомнатную. Все дома посовещались, и дядя Вилли, чуткий бессребреник, попросил: «Если вы можете, то нельзя ли мою старшую дочь отселить с ребенком в какую-нибудь небольшую однокомнатную?». Муж-то был прописан у родителей. И дали нам ордер на Вернадского. Если бы не дядя Вилли… Он не о себе просил, обо мне. И никогда не пользовался своим именем. Напрочь отсутствовало в нем это, как и коммерческие таланты. Всем делал только добро. Всем. Всю жизнь прожили душа в душу.
– Как вы думаете, а такое отношение к людям, умение найти с ними общий язык, помочь – это не от профессии? Не от разведки?
– По-моему, это от души. Не уверена, что в разведке работают сплошные ангелы, точно нет. Просто некоторым дано, иным нет.
– Лидия Борисовна, а остался ли кто-нибудь еще, кроме вас и сына Андрея, хорошо знавший Вильяма Генриховича. Понимаете, я встречал немало с ним друживших. Но все ушли…
– Время идет. Наверное, я – из последних. Муж мой тоже ушел в 68 лет. Еще маму Элю лечил очень приятный врач, напоминающий иногда Дон Жуана. Наша семья с Борисом Олеговичем Толокновым познакомилась, такой был веселый, одаренный, доктор чудесный и художник тоже. Часто он и его знакомая Лиля Михайловна, жена певца Бернеса, заезжали к нам на дачу. В основном все знакомые были от мамы Эли. Еще есть такая медсестра – Света. Негде ей оказалось жить, и мама Эля с дядей Вилли предложили нашу дачу. Она два года там прожила. И к нашей семье потом отношение трепетное. И сейчас медсестра Света жива. Когда дядя Вилли умирал в онкологической больнице, он кроме нас подпускал только ее.
Эпилог
– Лидия Борисовна, а вы знаете, как он умер?
– 8 октября 1971-го к Эвуне на день рождения приехали на дачу гости. Я тоже там была и даже не заметила, что с дядей Вилли происходит что-то плохое. Был он, как всегда, приветлив, на болезнь его ничто впрямую не указывало. Тут и собранность, и воля железная. Но вскоре ему стало плохо, положили в онкологическую больницу.
А за день до смерти, 14 ноября, мы с Эвуней дежурили в его палате. Дядя Вилли лежал один, и около него постоянно находился сотрудник из разведки. Дядя Вилли был без сознания, состояние – ужасное. Судя по всему, мучили его ужасные сны. Нам казалось, моменты ареста, допроса, суда… Он все время метался, стонал, хватался за голову и порывался встать. Даже упал на пол, и мы втроем не смогли его удержать. В сознание он так и не пришел. Скончался 15 ноября.
Некролог тоже необычный
После смерти настоящего имени разведчика Вильяма Генриховича Фишера до поры до времени раскрывать не стали. Вот отрывок из некролога в «Красной Звезде»:
«…Находящийся за рубежом в тяжелых и сложных условиях Р. И. Абель проявлял исключительный патриотизм, имел выдержку и стойкость. Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды и другими медалями.
До самых последних дней оставался на боевых постах».
Николай ДОЛГОПОЛОВ
