Победитель боёв без правил любит группу «Ленинград». Но слушать её не может

Свой «Звёздный час» в Витебске Николай Басков начал с благодарности журналистам за «хоть какие-то аплодисменты». С обидой добавив: «Я что, так мало сделал?».

Николай просто не в курсе, что пресс-центр по составу журналистского корпуса был в этом году самым слабым, пожалуй, во всей истории «Славянского базара», и по незнанию принял очень уж символические аплодисменты на свой счет.

После чего Народный артист России, Народный артист Украины, мастер искусств Молдовы, Народный артист Чечни, Народный артист Ингушетии подробно и искренне отвечал на вопросы.

Но началась встреча с журналистами с допроса гостя ведущим пресс-конференции Алексеем Остудиным на тему: «Зачем Николаю так много званий?»

– Так ли нужны звания в современном мире?

– Если дают, то почему же не брать? Я не прилагал для их получения никаких усилий.

– Ну, например, «народная артистка США Мадонна» смешно звучит? Нет?

– Мы живем где? Вот поедешь в Америку, там у Мадонны и спросишь, почему она не Народная артистка США. Мне кажется, что все живут по неким правилам. В своё время для моих бабушки и дедушки грамота или знак почёта были частью их жизни. Это было каким-то символом определенной эпохи. Сейчас это все равно многим важно. И званиями не принято разбрасываться. Кто-то становится Героем России, кто-то Героем Труда, кто-то орденоносцем. Кто-то может к этому пренебрежительно относится, а для кого-то это определённые этапы в жизни.

– Да, но есть некоторые дискуссии по поводу того, как эти звания даются. Например, история с Николаем Носковым, которому сначала хотели дать, а потом отказали…

– Лёша, ты считаешь, что я не заслужил эти звания?

– Да ты что!

– Ну и всё.

– Тем более Витебск – это начало твоего творческого пути на большую сцену.

–.Я впервые был на «Славянском базаре» 19 лет назад, в 1999 году.

– И кстати, в то время состоялся очень ошеломляющий и быстрый взлёт. В марте, апреле и мае – вся весна прошла с Николаем Басковым в Концертном зале «Россия». Программа «Игра», которая сегодня будет показана в витебском Амфитеатре — это все-таки этапная в вашей жизни?

– Да, шоу «Игра» — это какой-то рубеж для меня не только с художественной точки зрения. В ней есть разговоры о жизни и любви. В тоже время, это очень высокобюджетный проект. Я очень рад, что у меня получилось его сделать. И очень счастлив, что уже более 50 концертов мы дали в разных городах и странах. Не всегда получается всё привезти-довезти в том составе, в котором это задумано. Сегодня будет почти вся та «Игра», которая была в гастрольном туре. Кроме подвесов из людей, когда артисты летали на сцене. Но, к сожалению, по технике безопасности здесь это невозможно. Надо получать разные разрешения. Но надеюсь, мы когда-нибудь придём к тому, что сюда можно будет перевозить всё тоже, что есть в Москве.

– Все шесть фур?

– Ну, у меня четыре фуры. Но я думаю, что делая следующее шоу, я буду уже заранее думать о подвесах.

– До шоу «Игра» у вас был достаточно длительный период корпоративной концертной деятельности. Почему сейчас решили вернуться на по-настоящему большую сцену? С очень большим проектом.

– Я заработал много денег и решил вернуться :).

– То есть там деньги зарабатываются, а на этих концертах деньги тратятся? Как вы приняли проигрыш сборной России по футболу в том контексте, что теперь вам не придётся жениться на Виктории Лопырёвой? Она же обещала в случае победы сборной вашу свадьбу.

– Я ждал этот вопрос. Прежде всего, хочу сказать, что сборная России показала бесподобную игру. Так, как кричала Пугачева в этот вечер – я давно не видел таких эмоций. Мы все сидели около экрана телевизора – это было что-то невероятное. Настолько эмоциональная профессиональная классная игра – в любом случае все увидели, что у нас есть команда. Мы гордимся своим хоккеем, но сегодня по сути мы можем гордиться и сборной по футболу. Я думаю, вот эта тенденция, когда у нас очень любят ругать и поливать грязью, и всем чем только можно, неправильна. И игра нашей сборной в четвертьфинале с Хорватией показала, насколько мы умеем объединятся. Насколько мы умеем ценить. И в любом случае, даже проигрыш оставил у меня ощущение победы. Поэтому я желаю ребятам только дальнейшего успеха. Я горжусь этим чемпионатом мира. Потому, что такого уровня игры мы давно не показывали.

А что касается Виктории… У нас сейчас непростые, сложные отношения из-за графиков. Мой-то график еще ладно… А у нее вообще он сумасшедший! К чему это приведет, я не знаю. Может быть, это приведет к свадьбе, может это приведет просто к очень близким, дружеским отношениям – жизнь покажет. Мы люди все творческие, очень эмоциональные, увлекающиеся. Я рад, что эта прекрасная девушка есть в моей судьбе. Она очень многое изменила во мне. И восприятие, и отношение к жизни. Поэтому я счастлив, что сегодня одна из красивейших девушек России, представляя во всём мире нашу страну, является частью моей жизни.

– Если бы снимали о вас фильм, кого бы вы хотели видеть в главной роли – Данилу Козловского или Сергея Безрукова?

– Хотел бы, чтобы меня в возрасте сыграл Никита Михалков.

– Вы привезли в Витебск костюм покемона?

– Он отработал три года назад на «Новой волне». Тогда это было очень стильно. Это дань тому, что в душе мы все дети. Если мы умеем быть детьми, значит мы всегда сможем  оставаться в душе молодыми.

– Как вы относитесь к коллегам, которые, приехав в город на гастроли, отработали на сцене, и «закрылись». Когда идут по городу – «интервью нет», «сфотографироваться нет». Они всё, идут уже «в бойцовской стойке». Как вы к этому относитесь? Это ведь часть вашей профессии, в которой зрители – важнейшая составляющая. Или вы так истерзаны сложными журналистами?

– Нет. Я думаю, им просто нечего сказать.

– В любом деле бывают переломные моменты. Бывали ли они у вас?

– Переломный момент в творчестве у меня будет, скорее всего, в октябре, когда я представлю новую программу. Я сделал 17 песен на духовную тему. Эти современные произведения написаны популярными авторами. Которые никогда не писали для хора и оркестра. Это совершенно не эстрадная программа. Артисты разделяют своё творчество на две половины. Мы поём про счастливую или несчастную любовь, и мы поем просто про какие-то смешные, глупые ситуации. Я много спел смешных песен. Я много спел красивых песен. При этом я готовлю еще один сюрприз. Не один, вместе с коллегой.

А тема духовности меня давно захватила. После того момента, когда я оказался на операционном столе. Это было всё внезапно. Я потерял сознание. В тот момент многое переломилось в моём сознании. Я начал интересоваться сначала историей, библией, разными религиями. И потом понял, что когда нам очень плохо, мы чаще всего обращаемся только к одному – к Богу. Обращаемся к той силе, которую мы не знаем. Но мы уверены, что она обязательно нам поможет. Мы все хотим быть счастливыми, любимыми, здоровыми. И финансово благополучными. Я сделал альбом, который будет называться «Верую». И 9 октября в Кремлевском дворце будет представлена эта программа. Наверное, это и будет неожиданным переломом в моём творчестве.

– Это так вписывается в общий тренд в нашей стране, когда все стали верующими, обратились к традиционным ценностям. Но для многих это так и остаётся лишь декларацией, которая никак не мешает совершать весьма сомнительные действия.

– А что такое Бог? Бог– это любовь. Абсолютная любовь. Всё зависит от тебя, как ты сам любишь других. Богу ничего от тебя не надо. Ни денег, ни молитв. Только твоё сердце, и твоя благодарность за то, что тебе дарована жизнь.

– Ваше самое большое достижение, и самый впечатляющий провал?

– На сегодняшний день мой самый большой провал – это моя семейная жизнь. Я очень хочу быть счастливым человеком. Но у меня не получается почему-то. Вопреки многим обстоятельствам. Может быть, из-за большой любви к себе, как к артисту. Как к человеку, который хочет везде успевать, летать, гастролировать. Либо как человек, который не может пойти на какие-то уступки в отношении других людей. Я думаю, на сегодняшний день это в моей жизни, ну не провал может быть, — у меня есть еще мостик. Он шатается, но еще есть.

А мой самый большой успех – на «Славянский базар» я приехал со своими родителями. Я думаю, сегодня это самый большой мой успех. Что мои родители приехали со мной. Это шесть часов на машине. И сегодня будут на моем концерте.

– Насколько эгоцентризм — необходимая составляющая характера артиста?

– Не вижу такой зависимости. Сегодня иду и вижу: афиша Ирины Аллегровой. Это артистка, которая всю свою жизнь пронесла через сцену. Совсем недавно мы праздновали её юбилей. А сколько артистов, которые и сегодня живут сценой. Для них это их жизнь. Я встречал на многих площадках ребят с голосом, которые не смогли состоятся. Это состояние, когда ты чувствуешь кураж и сумасшествие оттого, что о тебе говорят, тебе аплодируют. А потом вдруг раз, – и о тебе моментально забыли. Это состояние очень тяжело пережить творческому человеку. Может быть, я отчасти понимаю людей, которые с большим трудом борются с разными зависимостями.

– Так все-таки, что важнее для настоящего артиста – карьера, или личная жизнь?

– Хотелось, чтобы артист был счастлив и на сцене, и в личной жизни. Но, наверное, каждый проходит через своё испытание. Нет людей, которые могли бы назвать формулу абсолютного счастья. А может, формула абсолютного счастья очень проста – когда у тебя есть гармония с самим собой. А все остальное – это наша жизнь. Жизнь, которая не похожа ни на одну другую.

– В Беларуси сейчас проходит год малой родины. Эта тема легла и в концепцию фестиваля. Что для вас значит малая родина?

– Нам столько лет объясняют, что мы должны любить родину. И малую, и большую. Хотелось бы, чтобы мы сами делали свою страну лучше. В сердце каждого человека есть детские воспоминания, которые связаны с малой родиной. У меня малая родина – это Рязань. Деревня, в которой жили мои бабушка и дедушка. И в которую до определенного возраста я приезжал. До сих пор помню этот запах козьего молока. Свежих куриных яиц. Детскую беззаботность. Состояние абсолютного, безграничного счастья.

– Вы очень долго получали музыкальное образование: с 1993-го года по 2010-й. Вы уже достигли того состояния, когда учиться уже не нужно, или считаете, что еще чему-то можете научиться в этой жизни?

– Каждый человек может учиться в любом возрасте. Чему угодно. Я всегда чему-нибудь учусь. Я так счастлив, что благодаря профессии мне часто встречаются интересные люди. Из разных сфер. У которых многому можно научиться. Общение с людьми я считаю главным залогом успеха. Ищу общения с людьми, которые помогают становиться лучше. А тех людей, которые вас тянут на дно – их надо сбрасывать, как балласт.

– Вы действительно один из самых общительных артистов российской эстрады. Некоторые ваши коллеги прямо со сцены бегут в машину, закрываются и уезжают. Вы ещё не устали общаться с людьми?

– Нет. Наверно потому что у меня совсем нет зависти к людям. И в последнее время мало кого осуждаю.

– А какой из семи смертных грехов ваш?

– Я думаю, что в голове мне присущи все грехи.

– Ну, вот зависти уже нет — это очень важно. Минус убийство…

– Почему? Бывали моменты… Когда меня так предавали, что в голове была нарисована сцена – вот бы прибить его. Но в мыслях мы все прошли через это.

– У всех артистов есть сразу два греха – тщеславие и лицедейство.

– Я думаю, что культивация добрых отношений к людям и развитие в себе всеобъемлющей любви прощает любые грехи.

– В социальных сетях заметно, что вы ярый болельщик. Что для вас в шоу-бизнесе является неспортивным поведением? И оказывались ли вы «вне игры»?

– В шоу-бизнесе, к сожалению, нет правил. Это бои без правил.

– А когда вы оказывались вне игры?

– Да не было такого. Когда нужно поддержать своих коллег – я их поддерживаю. В зависимости от своего внутреннего настроя, принимаю ту или иную сторону. Но в последнее время я уже не слежу за новостями. Например, мы с Аллой Борисовной встретились на Сардинии, она спрашивает: «Ну что там в шоу-бизнесе происходит?».

– А то она не знает…

– Вот не знает, Лёша! Давно не видел такой умиротворённой и счастливой великую певицу. Отвечаю: «Не знаю. А что происходит?» «Да я тоже в последнее время уже не интересуюсь. Надо будет готовиться к юбилею».

– Готовы ли вы продвигать на сцену молодых исполнителей?

– Я готов им помогать, но мне кажется, что мы необычайно разные. Нынешние 25-30 летние совершенно по-иному себя ведут, иначе мыслят. Мне кажется, что это поколение совсем иных людей. Которые абсолютно иначе воспринимают свой путь, и свою музыку. Если меня просят помочь, то я конкретно отвечаю – я могу помочь, или я не могу помочь. Но если меня не просят-то сам, я никого не ищу. Мне кажется, время поменялось. Сейчас благодаря ютубу многие находят свою публику очень быстро. Но не всегда надолго.

– Вспоминая ваш репертуар, с которым вы вышли в 1999-2000 годах – вы же были совсем молодым человеком. Но аудитория была достаточно взрослая. Не было ли сложно петь для старшего поколения?

– Никогда об этом специально не задумывался. Я всегда пою то, что мне нравится. Не обращая внимания на стереотипы.

– Почему после бурного старта случился такой резкий поворот в совсем уж популярную, зачастую шуточную, музыку? И ореол серьёзного оперного певца сменился образом весельчака, балагура. Это было сознательное решение, или вам просто надоели границы оперы?

– Я ещё не заканчиваю свою карьеру. У меня будет много поворотов. И они всегда будут неожиданными.

Так складывалась жизнь. Обстоятельства, люди, аудитория. Авторы. Такова моя творческая жизнь. Кому-то она нравится, кому-то нет. Но я абсолютно счастлив. И зарабатываю я хорошо.

– Почему же от Большого театра вы отошли?

– Я много от чего отошёл. Из-за того, что в самом молодом возрасте я попал в ситуацию, когда не мог решать за себя. Должен был выполнять указания продюсеров. Я так хотел свободы. И когда я получил свободу, во всех её отношениях, я понял, что это самое ценное. И когда у меня в США вышел альбом, мои концерты показывались по местному телевидению, мне предложили там серьёзный контракт. Но когда я увидел контракт – опять возникала ситуация, когда над тобой проявляют насилие. И потом ты больше всего хочешь быть свободным, и ни о чём больше не думать. Может я чего-то не достиг, отказавшись от контракта, но сегодня я свободный человек, и принадлежу сам себе. Надо мной никто не стоит. Я сам себе хозяин. Это самый великий подарок судьбы, который может быть у артиста.

– Это достаточно большая редкость для российского артиста – возможность быть самим собой. Ваш совместный хит с Натали «Лали лалай» не пинал только ленивый. Вы сами воспринимаете эти шутки с улыбкой, или бывают моменты раздражения?

– Если я спел дурацкую песню, то почему над ней не должны смеяться? На самом деле эта песня была записана для «Огонька». Мы совершенно даже не предполагали, что она вызовет такой бум. Также как «Натуральный блондин» был записан на юбилей Винокура для программы Регины Дубовицкой «Аншлаг». И я совершенно не задумывался, что эта песня станет моей визитной карточкой. Порою такое случается, когда ты не планируешь ничего особенного, а произведение становится популярным.

– Есть ли у вас особенная песня в репертуаре, или для вас они все любимые?

– «Памяти Карузо» — это песня судьбоносная, но не я её первый исполнитель. В карьере такая песня есть – «Шарманка», я обычно ею заканчиваю свои концерты.

– Вы запатентовали бренд «Три славянских тенора».

– Лет 7-8 лет назад у меня была такая идея – сделать на «Славянском базаре» концерт трёх славянских теноров. С Михаилом Дидыком и Владимиром Гришко. Возможно, когда-нибудь это получится.

– Как вы оцените обилие нецензурной лексики в нынешней музыке? То, что вчера было нестандартным, сегодня уже выглядит весьма невинным. Сейчас молодёжь поёт очень жёсткие тексты.

– Я, по сути, очень люблю группу «Ленинград». Я часто веду мероприятия, где она выступает. Две-три её песни я еще могу послушать. Но дальше… Это надо быть либо в алкогольном ауте, чтобы такое слушать… В любом случае, становится как-то грязно, неудобно. Потому что такое творчество бьет в низменное.

Сергей Римша,

фотографии автора