Апокалипсис не состоялся: НАСА психануло на Нибиру

Американское национальное космическое агентство отслеживает информацию о Нибиру, и эта информация уже им надоела. Об этом перед очередным «прилётом» этой «планеты» официально заявил астрофизик НАСА Дэвид Моррисон.

По его словам, у него уже не осталось сил объяснять любителям библейской фантастики, что никакого смертоносного небесного тела, якобы, описанного в шумеро-аккадской мифологии и якобы сегодня стремительно приближающегося к Земле, на самом деле не существует.

И хотя сам Давид (амер. Дэвид) Моррисон является потомком библейской общности, и он внимательно следил за всеми слухами, учёный делал выводы не в пользу Нибиру:

«Еще в 2008 году я считал, что теории о Нибиру являются Интернет-слухами, пустыми и совершенно беспочвенными, которые быстро потеряют популярность. Ан – нет, люди продолжают говорить об этом и спустя 10 лет – вот что удивительно! Последний апокалипсис, связанный с Планетой Икс, нам обещали 19 ноября сего года, и где он? Посмотрите – мы все еще живы и здоровы. Но истерия продолжается: хотя бы единожды за рабочий день я получаю вопрос о Нибиру. Люди боятся жить, люди не могут спать, опасаясь этого. Когда я начинаю убеждать человека, что никакая Планета Икс не движется к нам, меня подозревают в обмане, а то и просто в открытую называют лжецом: мол, я скрываю от общественности важную информацию. Зачем тогда кто-то пишет и звонит мне, если все знают лучше меня, как обстоит дело в этой мистической Нибиру?»

Мы поддержим известного американского учёного и в связи с этим публикуем видеофильм российского учёного Андрея Тюняева, который объясняет, что Нибиру вовсе не является планетой; но она действительно может появляться регулярно, поскольку она – праздник, известный в цивилизованном мире под названием Новый год, а в остальном – под именем Пасха.

 

«Дэвид Моррисон абсолютно прав. Некие истерии сначала придумали шумерскую мифологи, а затем повернулись на своих вымыслах и пошли дальше – принялись пугать мир концом света. Не понимая значения этого термина. «Конец света», точнее «конец мира» – это буквально конец одного календарного года и начало другого.

В Европе, откуда ползут эти слухи, есть ещё и праздник 19 ноября. Он является репетицией Нового года. Его отмечают и сегодня. Именно в этот день в календаре замечается окончательный спад светимости от Солнца и, то есть, начало тёмных времён.

Слово «апокалипсис» буквально переводится с латинского языка как «переход через ось». Имеется в виду календарная ось, ось перемены года, дата наступления нового года. Апокалиптика – это предновогодние и посленовогодние праздники, когда люди рядились в разные существа, когда на ёлке в виде игрушек развешивалась вся система божеств и позже созвездий. Тем не менее, реальная перемена мира уже началась. Сменится всё – и материки, и форма планеты, и её жители. Но это будет не апокалипсис, а трансформация мира. Уже появилась новая религия, новая наука, новая энергия и сейчас идёт процесс появления нового человека, который сопровождается миграциями представителей старых форм», – пояснил Андрей Тюняев.

«На Руси чёрные силы зимней поры олицетворяет дед Мороз, сын богини смерти Мары. 18 ноября – его день рождения. И в наше время – это праздник: «Доброму зимнему волшебнику уже более 2000 лет. Точный его возраст никто не знает». См. https://my-calend.ru/holidays/den-rozhdeniya-deda-moroza

Дед Мороз на Руси и стал прообразом Нибиру, после прилёта которой на Земле устанавливается время холода. Отсюда древний русский праздник Ледостав. Он отмечается 19 – 20 ноября. Христиане скопировали эти праздники и присвоили их своим «святым», которые уже не календарные, а религиозные персонажи. Этим религия вводит людей в заблуждение, отсюда и появляются глупости о Нибиру», – добавил Андрей Тюняев.

А мы в качестве иллюстрации, чтобы каждый мог окунуться в события 3 – 5-тысячелетней древности наших предков и не покупаться на выдумки о «шумерах», приводим текст русской сказки «Снегурочка» в обработке Андрея Тюняева.

Снегурочка[1]

Как дочь царицы Лады – Марена – в годы свои зрелые вошла, так и к старости стала готовиться. Детишки её по землям Русским разъехались – свои роды заложили.

Вот и Мороз, сынок Велеса могучего, срубил себе избу знатную посреди леса дремучего. Снегом пушистым обнёс её со всех сторон. Да и остался в избушке бобылём жить-поживать.

Летом Мороз в избе отсиживался. А на зиму в хоромы Кощеевы, к матери Марене, наезжал. Она жатву свою усопшими собирала, а Мороз помогал ей: воды морозил, да реки сковывал, хвори всякие прогонял, да ёлочки в лесу за колючки пощипывал.

И так из века в век повторялось.

И всё бы хорошо было. Только детишек у Мороза не было. А хотелось Морозушке веточку от себя отпустить.

Вот как-то раз по первому снежку наведался Мороз к Марене в терем столичный. С дороги ветчины мороженой отведал, да холодцом закусил.

Сидят они у окошка, на улицу поглядывают.

А там детишки тешатся да первому морозцу радуются. А морозец ещё слабенький – снег холодным удержать не может. Вот детишки и катают комы снежные, лепят из них баб да снеговиков – себе на потеху, а Марене да Морозу к разуменью.

Смекнула Марена, да и говорит сынку своему бездетному:

– Давай-ка, Морозко, на улицу выйдем, да снежных комков накатаем. И слепим себе дитя снежное. Я уж супружника своего, Кощеюшку, уговорю времечка для неё отпустить. Я и сестрицу свою, Живу, упрошу – пусть в снеговичка чуток тепла человеческого вдохнёт.

Вышли Мороз с Мареной на улицу. Принялись лепить из снегу. Скатали тулово. Ручки и ножки приделали. Сверху головку приладили. Носик пуговкой вылепили. Глаза из двух бусинок сделали.

Смотрят на своё творенье – любуются. Живу поджидают – зайти обещала.

Вот пришла Жива. Губами своими алыми снеговичка коснулась. Сказала: «Вот вам Снегурочка». И ушла восвояси.

А девочка снеговая тут же ожила. Глазками своими синими хлопает, да на Мороза с Мореной посматривает. Ать, и уже пошла потихоньку. К родителям своим нерожавшим потопала.

Взяли Мороз с Мареной дитятко, да в терем деточку унесли. А там со Снегурочки весь снег отвалился, как скорлупа с яичка. И на руках у Маренушки уже и в самом деле живая девочка оказалась.

– Ах, ты, моя Снегурушка дорогая! – проговаривает Марена, дитя желанное и нежданное обнимает.

Растёт Снегурочка не по дням – по часам: и что день, то всё краше становится. Марена и Мороз не нарадуются на неё. И весело пошло у них в дому. Девицы с села гостюют безвыходно. Словно куколку, забавляют и убирают бабушкину внучку, Морозову дочку. Разговаривают с нею. Песни поют русские. Играют со Снегурочкой во всякие игры.

Вот так и научили всему, как что у них ведётся. А Снегурочка такая смыслёная: всё примечает и вмиг перенимает.

И стала она за зиму точно девочка лет тринадцати: всё разумеет, обо всём говорит. И таким сладким голосом, что заслушаешься. И такая она добрая, послушная и ко всем приветливая.

А собою она – беленькая, как снег. Глазки что незабудочки. Коса светло-русая до самого пояса. Одного румянцу нет вовсе, словно живой кровинки нету в теле…

Да и без того она такая пригожая и хорошая, что загляденье!

Все не могут налюбоваться Снегурочкой. А Марена и Мороз души в ней не чают.

– Вот, Мороз! – говорит Марена сыну своему холодному. – Какая мне внучка, а тебе дочурка получилась!

Тем временем воробьи чирикать начали, да синички капель передразнивать принялись. Поняла Марена, что зима отступает. Да, и Морозко стал назад в свою избушку летнюю собираться: погостил – хватит. Своих дел, поди, накопилось.

Пока собирался, солнце в небе по-весеннему яриться стало. Землю прогревает – проснуться призывает. Тут на прогалинах мурава зазеленела. Жаворонок в небе пением своим захвалился.

И вот уже красные девицы собрались в хоровод под селом. Водят его и поют:

– Весна-красна! На чём пришла, на чём приехала?..

– На сошечке, на бороночке!

Поют девицы – веселятся. Скорое время свадеб поджидают, да на суженных своих гадают.

Только Снегурочка что-то заскучала. На яркое солнце выходить не спешит. Так в тенёчке и держится.

– Здорова ли ты, Снегурушка? – говорит ей Мороз. – Не больна ли ты, милая? Почему ж ты не весела? Почему совсем с личика спала?

– Не печалься, батюшка, здоровая я, – отвечает Снегурочка.

Мороз тут Марену в ответные гости позвал, а сам засобирался. Да, к середине весны уехал. Обещал к осени вернуться. А Снегурочка осталась с бабушкой Мареной.

Вот и последний снег согнала весна своими красными днями. Зацвели сады и луга, запел соловей и всякая другая птица. Стало кругом живо и весело.

А Снегурочка, сердечная, ещё пуще скучать стала. Дичится подружек. Прячется от солнышка в тень, словно ландыш под деревцем. У ключа студёного под зеленой ивушкой присела, да на водицу проточную любуется.

Всё бы Снегурочке тень да холодок. А то и частый дождичек – тогда она и веселей становится.

А однажды надвинулась туча чёрная да посыпала землю градом частым. Снегурочка ему так обрадовалась, как иная жемчугу перекатному радуется.

Но солнышко опять выглянуло, град припекло, он и взялся водою. Снегурочка поплакалась по нём так сильно, как будто сама хотела разлиться слезами.

Так и весне конец пришёл.

Приспел праздник знатный – Купало. Солнышко на самую крышу небесную забираться стало. От этого дни растянулись длинной в сутки, а ночи – короткими, с шажок воробьиный, сделались.

Девицы с села собрались на гулянье в рощу. Зашли за Снегурочкой и пристали к ней – с собой зовут.

– Пойдём, Снегурушка, в рощицу. Пойдём, милая, хороводы водить. Пойдём женихов выбирать.

Снегурочка долго отнекивалась. Да уговорили её девицы – пошла с ними.

И чуть повеселела она на празднике. Хороводы водила. Танцы танцевала. Играми забавлялась. Да женишка стала себе присматривать.

А когда солнышко закатилось, девицы костёр наложили. Зажгли его и все в венках гадательных через него прыгать принялись.

Встали в ряд одна за другою, и – через костёр. А Снегурочку позади всех поставили.

– Смотри же, – говорят. – Как мы побежим, и ты также беги следом за нами. Не отставай!

И вот они песенку затянули, да и принялись скакать через огонь. Прыгают – веселятся.

И Снегурочка вслед за ними прыгнула.

Только коснулась она пламени – так в пар и превратилась[2].

Оглянулись девицы, а её уже и след простыл.

– Верно, спряталась от нас! – догадалась одна девица.

Встали они и разбежались по рощице – Снегурочку искать. Кликали, аукали – она не отзывается.

– Видно, домой убежала! – догадалась другая девица.

Побежали домой – а и там Снегурочки нет.

Искали её на другой день. Искали на третий. Исходили всю рощу – кустик за кустик, дерево за дерево. Снегурочки нет нигде, да и след её пропал.

Пришла осень. Листья с деревьев сниматься начали. Как только день с ночью сравнялись, так под утро и Мороз прибыл. Смотрит, а Снегурочки в тереме нет.

Пошёл в село и о ней стал расспрашивать.

Рассказали ему девицы, что пропала она в рощице – совсем безызвестно.

А Мороз пошёл доченьку разыскивать. Пришёл в рощу. Кличет, зовёт, словно кукушка горемычная:

– Ау, ау, Снегурушка! Ау, ау, голубушка!..

А она не откликается.

Только вдруг снежок пошёл. А из каждой снежинки родной душой повеяло.

Сказка Андрея Тюняева из книги «Сказки из библиотеки Ивана Грозного».

• Почитать http://www.stihi.ru/2014/12/30/1313 а также http://samlib.ru/t/tjunjaew_a_a/skazkiizbibliotekiivanagroznogo.shtml
• Купить книгу http://shop.influx.ru/Tjunjaev-Skazki-iz-biblioteki-Ivana-Groznogo-p-1730.html

Подготовила Светлана Ветрова