Сергей Лазарев поведал пришедшим на «Звёздный час» журналистам, что переговоры о его сольном концерте на «Славянском базаре в Витебске» длились два года. И, соответственно, его приезд никак не может быть вызван участием в конкурсе «Евровидения», победители которого ранее регулярно наведывались на главный белорусский фестиваль. А на своём, открывавшем юбилейный «Базар» концерте, расчувствовавшийся Сергей заверил так тепло встречавших его песни зрителей, что «своей любовью они попадают ему прямо в сердце».
– Очень давно я участвовал в открытии фестиваля в «Орлёнке», и после него все артисты поехали в гостиницу. Это 40 минут в автобусе. А «Непоседы» ехали стоя в проходе и всю дорогу пели. Запевалой у них был Сергей Лазарев. Я тогда подумал: «Не знаю, станет ли этот человек артистом или певцом», но ощущение жизнерадостности он излучал огромное, и оно передавалось всем окружающим. И вчера на концерте я убедился, что, несмотря на возраст Христа, в Сергее живёт ребёнок, сохранивший детскую возможность удивляться и радоваться. И эта радость предаётся тысячам его зрителей.
– Мне приятно, что XXV «Славянский базар» неофициально открылся моим сольным концертом, и для меня это был особенный вечер. Потому, что 20 лет назад я впервые вышел на эту сцену в составе группы «Непоседы». А 15 лет назад мы с Владом Топаловым, ещё не будучи дуэтом «Smash!!», пели здесь вместе впервые на широкую публику. И я безумно счастлив, что спустя столько лет я представил в Летнем Амфитеатре свою сольную программу.
Премьера этой программы «Лучшее» состоялась в ноябре 2015-го, режиссёром её являюсь я сам. Вышла она к десятилетию моей сольной карьеры. За эти 10 лет я многое напел на разных языках и в разных жанрах. И самое яркое, интересно и разноплановое я постарался в эту программу вместить, чтобы вышло красочное шоу. На мой взгляд, мне это удалось, и я безумно счастлив, что вчера полный зал воодушевлённо встречал меня в Витебске. Это дорогого стоит. Выйдя потом со сцены, я сказал коллективу, что это один из самых лучших концертов за последнее время по эмоциям.
– Как появилась идея микрофонной стойки с крыльями?
– Крылья неожиданно стали моим символом. У меня есть татуировка – два крыла. И таким образом они вначале влились в программу в качестве некоего логотипа. Потом у дизайнеров возникла идея сделать стойку к микрофону с крыльями. Ну а потом эти крылья перекочевали в «Евровидение». Эти крылья – некий символ свободы, полёта, и приятно, что они меня так окрыляют.
– Вы популярны не только как певец, но и как актёр. В 2003 году вы получили несколько статуэток престижной театральной премии «Чайка». Какие планы у вас на театральных подмостках?
– Театр в моей жизни играет очень важную роль. Но я работаю только в одном театре – имени Пушкина в Москве. Это репертуарный театр. Я там играю каждый месяц несколько спектаклей. Это не разовые истории и не антреприза. Это постоянные спектакли на постоянной основе. Сейчас в театре идёт два спектакля с моим участием, это «Женитьба Фигаро», где я играю Фигаро, и «Таланты и покойники» Марка Твена, где я также играю одну из главных ролей. В «Одолжите тенора» мы отыграли десятилетие спектакля. И его я покинул, поскольку у меня не было физической возможности играть три спектакля параллельно. В связи с тем, что существует ещё и музыкальная деятельность. В «Теноре» уже другой состав. Но театр в моей жизни очень важен. Так что в Москве всех приглашаю. А по поводу новых ролей – в процессе размышлений на эту тему.
Я абсолютно счастливый человек, потому что я абсолютно самостоятелен в принятии решений относительно того, чем мне заниматься. И актёрская профессия – очень важная грань меня, которая порой раскрывает меня другому зрителю. Мне самому это очень интересно. И я получаю колоссальное удовольствие от театральной сцены. Да, мне сейчас сложно находить точки соприкосновения и правильно распределять графики. Поэтому мы нашли определённую схему – теперь спектакли с моим участием планируются на год вперёд. Но зачем ограничивать себя, отказываясь от театра – я не понимаю. И график моих концертов также сформирован до 2017-го года. Мне приятно, что я нашёл баланс между музыкой и театром, и сейчас в этом балансе существую. В театре я уже 14 лет, а музыкой занимаюсь с раннего детства.
– После выступления на «Евровидении» уже прошло время, готовы ли вы сейчас раскрыть тайну вашего номера на этом конкурсе?
– Не хочу этого делать. Это будет подобно фокуснику, раскрывающему свои секреты. Тем более, что я ещё планирую это повторять. В ноябре в Москве. А 12 ноября у меня концерт в Минске, не исключаю, что получится исполнить его и там. Так что раскрывать секреты ещё рано. Могу только сказать, что номер по-настоящему технически сложный. И в какой-то степени опасный. На репетициях я не раз падал с этой конструкции. Репетировать мы начали очень заранее, за несколько месяцев. Потому, что изначально «Евровидения» не было в моих планах. На март-апрель планировался гастрольный тур. И подготовку к «Евровидению» начали в феврале, который был более свободен от концертов. А в марте репетировал в свои выходные дни, порою после концертов на Дальнем Востоке.
Конечно, когда мне впервые показали эту конструкцию, я был в полном шоке, и говорил: «Друзья, вы понимаете, что это конкурс? Это соревнования, и я рассчитывал, что вы мне поможете… А вы всё так усложняете». Потому что петь пришлось порою вверх тормашками.
Я порою физически находился в таком положении, что было не до вокала — любой поющий человек понимает, что при пении нужно держать диафрагму и т.д, а там это было нереально. И февральские репетиции были катастрофическими. У меня ничего не получалось. Я останавливался посередине песни, не понимая, как это возможно исполнить. Но театральный и концертный опыт говорил мне, что поможет только тренинг, только репетиции. Потому что многие спрашивают : «Как вы так активно двигаетесь во время концертов и при этом поёте живьём»?
Опять-таки – лишь постоянные тренировки. Подобно работе в тренажёрном зале. Нужно набрать нужный тонус и потом его поддерживать. И когда я ставлю танцевальные номера – я поначалу не могу петь, я задыхаюсь. Тоже самое было и с номером на «Евровидении». Но в какой-то момент произошёл перелом. И начало получаться пение. И хорошо, что мы начали работать заранее. Потому что за три месяца я все свои движения отточил до секунды, и до миллиметра. Потому что в этой декорации и визуализации двигаться нужно было с доскональной точностью. Иначе я мог упасть. И при этом я не должен был смотреть, куда же я наступаю… Это было крайне сложно. И хорошо, что всё удалось. Хотя на ещё самом первом прогоне в Швеции я всё-таки упал. Но волнение и опасность преследовали меня до самого последнего шага в финале. Только после него я выдохнул, и понял, что всё уже произошло.
– А повторять этот номер почаще – возможно?
– Это технически крайне сложно и дорого. Там много технических нюансов. Не только со стеной, но и с изображением. Нужен дополнительный день для тренировок. Что на гастролях проблематично. Опять же, декорация не на все сцены может быть установлена. Но надеюсь ещё раз это повторить.
– Я очень внимательно следил за букмекерскими раскладами. И ваш рейтинг в четыре раза был лучше, чем у ближайшего преследователя. Вы готовились победить?
Ведь при сорока участниках букмекеры весьма часто попадали в результат.
– Они попадают практически всегда. И в этом году мой отрыв от второго места у букмекеров был действительно колоссальный. И когда после двух полуфиналов мы набрали больше всех баллов, на нас уже перестали принимать ставки. Потому что коэффициент был 1 к 1. То, что меня начали поздравлять за несколько дней, и даже недель до финала, меня немного эмоционально выбивало. Я всех поздравляющих останавливал: «Подождите, не надо так говорить, потому что ещё ничего не известно. Никто не знает, как всё пойдёт». Я не мыслил, что уже «ну всё, победа у меня в кармане». Наоборот, я понимал, что эйфория и ажиотаж, которые были вокруг меня в Стокгольме, ничего не гарантировали. И не вселяли в меня оптимизма. Я подсознательно чувствовал, что «что-то не так».
Поэтому когда объявили финальный результат, я не могу сказать, что у меня было большое расстройство. Скорее наоборот, в голове у меня всё сошлось. Я понял, почему не почивал на лаврах до самого финального выступления, не хотел радоваться до последнего момента, и так аккуратно реагировал на все комплименты коллег и разных делегаций на конкурсе.
Потому что когда тебя на протяжении месяца уверяют в победе, это мешает. Началось всё в апреле в Израиле на пати «Евровидения», куда я поехал в промо-тур. И когда к вам почти каждый подходит и просит: «Можно сфотографироваться с победителем «Евровидения-2016?, я всем отвечал: «Не говорите так. Подождите». И после этого иностранные журналисты спрашивали: «А вы будете в следующем году ведущим «Евровидения» в России?». – «А почему вы считаете, что следующий конкурс пройдёт в России?» – «Ну, всем же понятно, что вы победитель».
Я понимал, что это не просто так. Получалось психологическое воздействие на меня, чтобы я потерял концентрацию. Но меня это наоборот, мобилизовало, потому что я отключался от подобных комментариев, чтобы они меня не отвлекали. Потому что это всё же конкурс с 42 участникам из разных стран.
Конечно, когда ты долго лидируешь у букмекеров, когда пресса заранее называет тебя победителем, посещало ощущение, что победа очень близка. Именно поэтому такой странной была разница между голосованиями зрителей и членов жюри. Когда после стольких месяцев всеобщих уверений в лидерстве жюри некоторых стран стало ставить меня на 23, 24 места при 25 финалистах, ты невольно задумываешься – в чём подвох? В чём тут дело? Почему зрители этой страны ставят максимум, двенадцать балов, а жюри этой же страны – ноль? И таких стран набралось очень много. Зрительское голосование полностью подтвердило оценки букмекеров – я с большим отрывом опережал второе место. При этом жюри 21 страны выдало мне ноль баллов. Хотя ещё в полуфинале они же давали мне высокие баллы и высокие места. Что вызывало такой переворот в сознании, я не знаю. Что они так кардинально изменили свои оценки за тот же самый номер, тому же самому исполнителю, с той же самой песней. Те же самые члены жюри…
Это навсегда останется загадкой. Я по этому поводу абсолютно не сокрушаюсь, и не оспариваю эти оценки. Для меня главным было достойно представить страну и донести до зрителя свою песню. То, что зритель оценил её – для меня самое главное. И я не секунды не сожалел, что поехал на этот конкурс. Я получил колоссальный опыт и огромное удовольствие.
– Не желаете ли поехать за реваншем?
– Дайте мне выдохнуть после этого конкурса. Там были две недели напряжённейшей работы. Без единого выходного. У меня были непрерывные интервью, фотосессии, репетиции. А если серьёзно, не готов говорить о дальнейших шагах в отношении этого конкурса. Ещё надо переварить впечатления от прошедшего. Я долгое время вообще отказывался от участия в нём. Не складывались обстоятельства, «не сходились звёзды». В этом году «всё совпало». Сложилась замечательная команда. В ней были и представители Греции, и Филипп Киркоров. Как композитор и вдохновитель проекта. Я не знаю, появится ли у меня в будущем правильная конкурсная песня. Многие уже про это спрашивали… Понимаете, в чём дело. Предположим, я еду вновь. И если опять зрители, которые платят за возможность проголосовать, проголосуют за меня, то этого вновь будет недостаточно. Ибо сейчас есть жюри, которое может поставить ноль балов, и в итоге выйдет то же самое. В любом случае, сейчас слишком рано говорить о моём участии в «Евровидении». Поживём – увидим.
– В том или ином виде стена в номерах к «Евровидению» появлялась у Ани Лорак, Дмитрия Колдуна, у вас. Постановщик – один и тот же. И есть общие элементы, например, палец вверх.
– Поверьте, палец вверх – это уже вне зависимости от постановщика. Это уже решения артистов. В моём номере это было вполне логично.
– Будет ли продолжение этой стены, предложил ли постановщик её новые вариации?
– Это вы вновь подразумеваете участие в «Евровидении». Коме всего прочего, это же не сходить в кино или турпоход: «я собрался, и поехал». Чтобы попасть туда, надо ещё выиграть национальный отбор. А что касается постановщика номера – в его активе много успешных и ярких номеров, занимавших призовые места на этом конкурсе. Это замечательный человек и профессионал, с которым у нас возник контакт.
А что касается стены… У «Евровидения» очень много рамок и условий. Напридумывать можно что угодно – но не факт, что тебе позволят это сделать. Потому что у каждого артиста есть всего 30 секунд на подготовку номера. Декорации, которые на сцену можно выкатить, должны иметь определённые размеры. Например, ничего нельзя прикреплять к крыше. Поэтому у разных артистов могут быть похожие декорации. Но самое главное не декорация, а её наполненность, то, что в этой декорации потом происходит.
– Фестивалей сейчас стало намного больше, если сравнивать с советским периодом.
Другое дело, что артистов ярких и запоминающихся – мало. На твой взгляд, почему возникла такая ситуация, и какие песни унаследует следующее поколение у нынешнего? Если вспоминать советский период – все назовут огромное количество песен. А из нынешних – кажется, что они в основном на год, на два.
– Огромное количество песен останется в памяти. Думаю, что такое ощущение возникает оттого, что у нас есть такая национальная черта – склонность к ностальгии. Но сейчас выросло другое поколение. У него другие взгляды и интересы. Правильно ли это или неправильно – нам трудно объективно оценить, потому что мы уже в другом поколении. Вот и про меня до сих пор часто ещё говорят: «Молодой исполнитель Сергей Лазарев». А на самом деле уже далеко не молодой. Уже есть поколение артистов на десять лет младше меня, и они популярны. И у них свои фаны, для которых Сергей Лазарев – уже старичок. Это не плохо или хорошо, это данность.
А конкурсов действительно большое количество. И это хорошо. Так или иначе, настоящий талант обязательно пробьётся и завоюет свою аудиторию. Конечно, должна сопутствовать удача. Но под лежачий камень вода не течёт. Нужно действовать и искать тот самый случай. Хороших исполнителей с прекрасными голосами огромное количество. Но порой не хватает нужного стечения обстоятельств.
– Вы практически каждый год посещаете «Славянский базар» и «Новую волну». Чем, по-вашему, отличаются эти фестивали?
– У них два разных направления. Я рад, что появляются и новые фестивали. Потому что чем больше фестивалей и конкурсов, тем больше у молодых исполнителей возможностей проявить себя. Вот и я недавно вернулся из Баку с нового фестиваля «Жара». Музыка объединяет людей и страны. А «Славянский базар» – уже легендарный фестиваль. И для меня очень важный. Так же, как и «Новая волна» – взлёт моего дуэта с Владом Топаловым «Smash!!» произошёл после победы на «Новой волне».
– Летом вам удаётся отдыхать?
– Сейчас у меня тур по огромному количеству городов и стран. И продлится он ещё достаточно долго. Старюсь выкраивать день-два для отдыха. Моё шоу очень энергозатратное, в нём много танцев. А в целом на отдыхе я очень скучный, лежу на пляже, читаю книжки. И купаюсь в море или океане.
– Какие самые интересные и необычные сны вы видели?
– Обычно же всякая белиберда снится, и, как правило, всё забываешь. Чувствую, что что-то очень интересное сегодня мне снилось в Витебске после концерта – но что, не могу вспомнить.
– Как появился ваш персонаж «Жорик»?
– Он — персонаж клипа «Это всё она». И живёт со мной в качестве моего альтер эго. Подобного персонажа я играл в спектакле «Одолжите тенора». Он давно существовал, просто я дал ему название. Чтобы разграничить Сергея Лазарева, который выходит на сцену в костюме, и вдруг… Чтобы отделить себя от образа, я решил дать ему имя. И теперь он существует отдельно, как Жорик.
– Чтобы вы никогда не сделали в своей жизни?
– Я бы никогда не переступил через моральные принципы. Есть фраза: «Пойдёт по трупам к своей цели» – вот это не про меня. Я не хочу делать то, к чему не лежит душа. Я всегда ищу честный путь, пусть он и будет более сложный. Я не ищу лёгких путей. У меня всегда всё выходит со сложностями и препятствиями. И ничего в жизни не даётся просто и легко. А если что-то вышло легко, то обязательно потом случается шаг назад. Значит, где-то судьба готовит подвох. Соответственно, я особо и не радуюсь, уже точно зная – где-то потом нужно будет отрабатывать. И уже полюбил сложности за то, что они не дают мне расслабляться.
– На какие необычные поступки шли ваши фаны, чтобы обратить на себя внимание?
– У меня один из самых больших, громких и дружных фан-клубов. Который всегда заметен на любом мероприятии. Я с фанами очень дружу, и стараюсь максимально часто с ними общаться. И вчера после сольного концерта у нас была встреча в час ночи. Потому, что всебелорусский фан-клуб собрался в Витебске. Многие приехали из других городов. Были встреча, афтограф-сесия, фотографирование. Это моя благодарность им за преданность, и за активную поддержку. Мы занимаемся социальными проектами. Я счастлив, что мне удалось в фан-клубах привить благотворительность. Мои фан-клубы часто ездят в детские дома, к инвалидам, ветеранам. Устраивают там праздники, привозят им подарки. Мы договорились, что они не дарят мне никаких подарков, когда я приезжаю в их города. А желающие перечисляют деньги в фонд «Линия жизни». Я сотрудничаю с этим фондом более пяти лет. Мне кажется это важным делом. Такими поступками нужно гордится, и ими мои фаны и отличаются. А не какими-то безумствами, чтобы впечатлить меня.
– Жду песню «7 wonders», а слышу — « 7 цифр». Почему так? Почему русская версия?
Видео https://yadi.sk/i/4FmdiIVHtbuBr
– Я прекрасно понимаю, что публика на концертах не всегда понимает песни на иностранных языках. Меня часто осуждали за то, что я так много пою на английском языке. И что нет хитов у артиста Сергея Лазарева. А кто-то ждёт английской версии песен. Но многие зрители в наших странах не всегда понимают английский язык. И не для всех английская версия придётся по вкусу. Если есть русская версия – то в русскоязычных странах я, конечно же, отдаю предпочтение именно этим версиям. Я стараюсь, чтобы пропорция между англоязычным репертуаром и русскими песнями была равной.
Сергей Римша, Беларусь, Полоцк, фото и видео автора