Центр по налогообложению в Северном департаменте. Алжирская женщина лет пятидесяти, говорящая по-французски с сильным акцентом, подходит к окну инспектора, размахивая уведомлением о налоге на жилье. «У меня 300 евро минимальное социальное пособие и от меня требуют уплатить 269 евро налога на жилье! » Инспектор невозмутимо замечает: «Это связано с тем, что ваша дочь живет с вами… Поскольку она получила доход, вы теряете возможность освобождения от налога на жилье, которая была у вас в прошлом году». Но непонимание остается: «Так это же ее зарплата, я не беру ее зарплату [она дежурит в метро]! Я просто помогаю дочери, но у меня нет денег на оплату. У меня и так уже полно долгов, и ко мне является пристав…» «Что касается судебных разбирательств, у вас больше нет права на освобождение от налога, но вы можете попросить об отсрочке платежа», отрезает инспектор (эта статья основана на исследовании, проведенном в 2006-2010 годах в двух центрах по налогообложению Северного департамента и Парижского района).
Несколько месяцев спустя в том же центре по налогообложению, в ведении которого находится также богатый район, налоговая служба принимает пару плательщиков солидарного налога на состояние (СНС). Двое пенсионеров являются неожиданно. У них декларация, которую они только что заполнили и в которой перечислено их недвижимое имущество: основная резиденция двести пятьдесят квадратных метров в богатом городке Северного департамента (325 000 евро) и два дома, восемьдесят два и шестьдесят квадратных метров, оцениваемые соответственно в 50 000 и 15 000 евро. «Вас удивит стоимость домов, но это очень старая деревня, объясняет дама инспектору. Там термиты, дома невозможно продать, потому что зимой там жить нельзя, мы оценили их соответственно». Ее муж продолжает: «Раньше я служил в управлении лесного хозяйства, поэтому у меня также есть лесное хозяйство сто тридцать четыре гектара, которое я оценил в 30 000 евро, и я добавил восемьдесят четыре гектара виноградников, которыми мы владеем в Бургундии. Это пятидесятилетний виноградник, который я оставил, поскольку он принадлежал моей семье, но он ничего не стоит. Мне не найти любителя, который желал бы его купить, соответственно я оценил его в 800 евро, чисто символически». Выполнив несколько операций на калькуляторе, инспекторша поднимает глаза: «Я направлю вам письменное уведомление об общей сумме, которая включает пени и 10% надбавку. Эти штрафы предусмотрены Общим налоговым кодексом, мы обязаны уведомить вас о них, но фактически, если вы составите письменное возражение, они будут отменены», — говорит она примирительно.
Эти две сцены – повод рассмотреть проблему социального равенства перед системой налогообложения в новом свете: преимущества, которыми пользуются господствующие классы, могут быть измерены не только налоговой сеткой и ставками, повышение которых является фундаментальной задачей любой прогрессивной политики; они также касаются возможностей обойти законодательство, которыми располагают наиболее обеспеченные.
Для простого класса есть только два способа уклониться от правила: нарушить его или милостиво попросить об отсрочке его применения. На верху социальной лестницы разработаны другие стратегии: первая состоит в том, чтобы стать гражданином страны с более выгодным налогообложением и/или проживать в ней; вторая, куда более популярная, состоит в том, чтобы повернуть закон в свою пользу, при этом демонстрируя свою лояльность по отношению к государству.
Следует отказаться от неверного противопоставления «оптимизации» — попытки использования налогового законодательства наилучшим образом – и незаконной практики. Так же как и в случае нарушений при инсайдерской торговле на фондовом рынке, существует непрерывный переход между допустимым умолчанием и мошенническим укрывательством, между получением законной выгоды на основании оговорки в законодательстве и характерным нарушением. Особенность господствующих классов заключается именно в относительном подходе к правилам. Они разделяют двойное убеждение: выплаты необходимы для правильного функционирования общества, но сами они должны располагать возможностью избежать их.
Способ расчета и сбора налога на жилье – сумма которого установлена вне зависимости от материальных возможностей плательщика – оставляет мало места для возможных стратегий: каждый проживающий в определенном месте с 1 января соответствующего года должен его выплачивать, независимо от того, является ли он собственником жилья, снимает его или бесплатно проживает в нем. Что касается платы за телевидение (которая поднялась с 125 евро в 2012 до 131 евро в этом году), единственная возможность избежать ее – это заявить, что у вас нет телевизора. До 2005 года, это касалось двух категорий населения. С одной стороны, семей где был телевизор, но администрация об этом не знала (11% нарушений), с другой стороны, собственников загородных домов, оборудованных телевизором, «не упомянувших» его в заявлении (66%) (Patrice—MartinLalande, « R?formerlaredevancepourassurerlefinancementdel’audiovisuelpublic », отчет № 1019 представленный 9 июля 2003 года Национальному собранию, с. 19-20). Совмещая сбор платы за телевидение со сбором налога на жилье, закон от 30 декабря 2004 года провозглашал официальной целью «упрощение методов сбора налогов». Но под прикрытием рационализации депутаты фактически сделали выбор в пользу реорганизации борьбы с нарушениями, переформулировав приоритеты: они попросту отменили вторую выплату для собственников загородных домов, и усилили контроль за семьями, которые ничего не декларировали.
Напротив, система налогообложения, касающаяся в первую очередь наиболее обеспеченных семей, предоставляет более разнообразные возможности обойти или нарушить правила. Так, налогообложение недвижимости в значительной степени основано на декларациях, которые налоговые инспекторы не могут проверить с достаточной долей определенности. Невозможность с точностью определить объем облагаемого налогом имущества заставляет их принять примирительный вариант контроля неравенства в плане СНС: «Мы щадим плательщиков СНС, — объяснила нам налоговый инспектор. – Мы сначала предупреждаем их по телефону, затем направляем им ненавязчивое напоминание. Затем, если они нам не отвечают, высылаем им предложение о корректировке, и если они нам так и не ответили, направляем им повторное напоминание заказным письмом с уведомлением… Но мы предпочитаем избегать процедуры обязательного налогообложения, так как в противном случае мы будем обязаны уведомить их обо всем, и они сразу поймут, что мы знаем и чего мы не знаем».
Выбор в пользу примирительной стратегии, таким образом, объясняется вовсе не благодушием этого инспектора, придерживающегося принципов равенства перед налоговой системой: ее склонность щадить плательщиков СНС в большей степени обусловлена недостаточностью средств, которыми она располагает. Ее коллеги и она сама часто сравнивают свою деятельность с партией в покер: провести проверку — все равно, что раскрыть карты и показать налогоплательщику все, что администрация знает, но также и все, чего она не знает. Для поддержания определенной двусмысленности в плане того, что они знают об объеме налогооблагаемого имущества плательщиков, они, как правило, предпочитают доверять декларациям. Как только составлен список имущества, они должны контролировать его стоимость, но средства, имеющиеся у них в распоряжении, весьма ограничены. Для каждой недооцененной единицы имущества необходимо найти не менее трех объектов для сравнения, что предполагает долгие и трудоемкие расследования.
К отсутствию надежных эталонов для оценки стоимости недвижимости следует добавить невозможность проникнуть в частные владения из соображений защиты права собственности. Исходя из этого, налогоплательщик может с легкостью оспорить оценку инспектора, приведя в качестве аргумента плохое или даже ветхое состояние интерьера недвижимого объекта. Напротив, в том, что касается платы за телевидение, степень принуждения плательщика выше: отказ предоставить представителю администрации возможность визуально удостовериться в отсутствии телевизора ведет к утрате права освобождения от сбора. Таким образом, в то время как службы по сбору платы за телевидение регулярно отправляются на места, чтобы проверить обоснованность заявлений тех, кто утверждает, что у него нет телевизора, инспекторы по СНС, как правило, отказываются выезжать на место, считая возможные корректировки слишком незначительными по сравнению со временем, затраченным на то, чтобы их провести. В одном случае практика контроля приобретает моральный аспект («наставить людей на верный путь»); в другом – отказ оправдывается рентабельностью: когда речь идет об обеспеченных налогоплательщиках, проверка проводится только в случае, если подлежащие уплате суммы выше, чем затраты на их администрирование.
Еще одно препятствие для осуществления инспекторами контрольных мер: разнообразие ресурсов господствующих классов. Их состояние в основном образуют заработная плата, доходы от земельной собственности, от движимой собственности и от имеющегося в различных местах имущества. Налоговые службы пытаются скоординировать действия между собой и обмениваться информацией с другими администрациями. В то время как интенсификация надзора за получателями минимальных социальных пособий дает возможности для сближения контролирующих органов (см. статью ниже), проверке высоких доходов и состояний препятствует рассредоточение сведений и средств, позволяющих их получить. Если досье самых богатых подлежат проверке каждые три года, на практике речь идет о рутинных процедурах, которые редко приводят к значительной корректировке, в отсутствие надлежащих средств исследования. Здесь мы видим образцовый случай того, что социолог Пьер Бурдье называет «недобросовестностью института» (PierreBourdieu (под ред.), LaMis?redumonde,Seuil, Париж, 1993, с. 247): проводя своего рода «двойную игру», государство постоянно стремится подтвердить свою миссию, заключающуюся в непреклонности в плане контроля нарушений со стороны самых обеспеченных, допуская существование материальных препятствий для своих представителей в осуществлении этих целей.
В налоговых органах, деление каждой местной структурной единицы на службу по налогообложению предприятий, службу по налогообложению доходов физических лиц и службу по земельному налогообложению, так же как разделение между местными службами и национальными управлениями является источником рассредоточенности и потерь сведений. Это видно на примере налоговых льгот для капитала, инвестируемого в заморских владениях Франции: «Что касается меня, на инвестиции в заморские владения я даже не смотрю, — говорит инспектор, ведущая высокоответственные досье. Чтобы проверить их, необходимо отправиться на место, а мы не располагаем соответствующими ресурсами. Коллеги [из заморских владений] перегружены, они не хотят отправляться на место; их большое количество, а инспекторов не так уж много. Не так давно мы заметили одно здание, о котором точно знали, что оно использовалось в трех или четырех разных декларациях, но мы ничего не можем с этим поделать. Вы звоните им или пишете, а они не отвечают». Как и многие другие налоговые лазейки, уменьшение налогов для инвестиций в заморских владениях обсуждается в Национальном собрании в зависимости от их экономической эффективности или законности, но никогда – в зависимости от возможностей неравенства, которые оно порождает. Более того, мы можем спросить себя, не соответствует ли отсутствие каких-либо мер со стороны высшей администрации в целях положить конец этой ситуации молчаливому согласию с нарушениями этого вида.
Еще больше сложностей с проверкой деклараций налогоплательщиков, проживающих во Франции, но получающих доходы или владеющих имуществом за рубежом.
Даже при условии, что имеется ряд двусторонних соглашений об избежании двойного налогообложения, схемы сотрудничества между государствами в целях координации контроля за налогоплательщиками, которые живут по всему миру, встречаются заметно реже. Идет ли речь о заработной плате, о земельных доходах или доходах от имущества, французские власти располагают очень ограниченным набором средств доступа к информации, которой владеют другие страны, о налогоплательщиках, являющихся французскими резидентами (ChristianChavagneux и RonenP. Palant, LesParadisfiscaux,LaD?couverte, Париж, 2012). Что позволяет господствующим классам использовать различные стратегии укрытия от налогов.
К примеру, в случае с Бельгией, двустороннее налоговое соглашение между этой страной и Францией не позволяет французским государственным служащим проверять наличие банковских счетов. Таким образом, поскольку прибыль от продажи акций в этой стране не облагается налогом, некоторые обеспеченные налогоплательщики Северного департамента заявляют, что имеют постоянное место регистрации по ту сторону границы, чтобы избежать налогообложения во Франции. В большинстве случаев такая экспатриация фиктивна, но инспекторы здесь бессильны: «Мы перестали пытаться релокализовать тех, кто фиктивно регистрируется за границей. Это бесполезно, всего лишь пустая трата времени. Мы могли бы релокализовать какое-то число плательщиков во Франции, доказав, например, что их дети ходят во французские школы, но эти попытки безуспешны, так как у нас не хватает средств для проведения расследования», — объясняет инспектор, ведущая высокоответственные досье.
Для господствующих классов, стадия контроля – это лишь первый этап процесса, который оставляет большие возможности для переговоров перед фактическим применением санкций. После проверки на месте налогоплательщик может воспользоваться состязательной процедурой, привлекая к участию в ней Комиссию департамента по прямому налогообложению и налогам с оборота. Известный архитектор, г-н Пьер К. обратился туда по поводу корректировки применительно к суммам, перечисленным на смешанный счет (относящийся как к бизнесу, так и к его частной жизни). Администрация считает, что незадекларированные суммы (1 миллион евро) должны быть включены в его оборот, что он оспаривает. В сером костюме, этот человек шестидесяти лет является в сопровождении своего адвоката, бывшего инспектора, ставшего консультантом по налогообложению. «У моего клиента возникли серьезные профессиональные затруднения,- объясняет последний,- и он воспользовался займами. (…) Мы сталкиваемся со случаем проверки бухгалтерии, а не обязательного налогообложения. Таким образом, мы находимся в противоречивой ситуации, следовательно именно администрация должна предъявить доказательства, а не налогоплательщик. Но ни для одной из сумм, о которых идет речь, администрация не может доказать, что речь идет о доходах от профессиональной деятельности». Проверяющий задается вопросом об этих пресловутых «затруднениях»: «В 2005 году вы продали дом, если я правильно помню, за 2 миллиона евро. Странно, что вы берете деньги в долг при условии, что были такие поступления». Адвокат прерывает его угрожающим тоном: «Вы не имеете права упоминать факты, не имеющие ничего общего с этим делом. Чтобы доказать, что речь шла о доходе от профессиональной деятельности, вы могли бы воспользоваться правом получения информации от заимодавцев. Теперь ответьте на следующий простой вопрос: можете ли вы, доказать что речь идет о доходах от профессиональной деятельности, да или нет?»
Принятая в данном случае стратегия заключается в том, чтобы воспользоваться размытостью границ между профессиональной и частной сферой и поддерживать путаницу между бескорыстным займом и скрытым вознаграждением. Чтобы защитить свои интересы, богатый архитектор побеспокоился о том, чтобы привлечь к делу бывшего налогового инспектора, который прекрасно знает секреты процедуры проверки отчетности, и который многократно их использовал. Вся его аргументация заключается в том, чтобы противопоставить правовые положения между собой и возложить бремя доказательства (а также вины) на администрацию. Обращение к «ловким бухгалтерам» и «видным адвокатам» (CharlesWrightMills, L’Eliteaupouvoir, Agone, Марсель, 2011 (1e изд. : 1956), с. 225 и последующие), таким образом, может иметь решающее значение для того, чтобы в наилучших условиях выйти на предусмотренную законодательством арену переговоров.
Работа с налогоплательщиками, кроме того, ведется по-разному в зависимости от района, от материальных и человеческих ресурсов, предназначаемых для каждого сектора. После значительного сокращения численности персонала в Главном управлении государственных финансов, эти различия значительно усугубились: в период с 2003 по 2011 годы под сокращение попало более двадцати тысяч рабочих мест во всем управлении государственных финансов, в первую очередь сокращения коснулись низших должностей. Если бригады, уполномоченные по проверке предприятий, были до настоящего времени сохранены, увольнения в большей степени затронули отделы планирования проверок и контроля над представителями свободных профессий. На персонале, ответственном за прием населения, сокращения штата сказались еще сильнее. Поскольку потребности в приеме рядового населения остались прежними, неравенство обостряется в зависимости от географического района.
Действительно, несмотря на попытки упрощения, формуляры и письма администрации составлены на малопонятном для большинства языке. Люди с низким уровнем образования, таким образом, более чем другие категории населения, склонны являться за разъяснениями при получении требования о предоставлении дополнительной информации или обычного налогового извещения. В центрах по налогообложению, посещаемых рядовым населением, инспекторы целенаправленно ограничивают время, затрачиваемое на обработку возражений или запросов о предоставлении информации. Взаимодействие через окно обслуживания, как правило, длится около десяти минут. Напротив, в более благополучных районах налогоплательщики решают многие споры по почте и приезжают лишь в случае крайней необходимости. Соответственно инспекторы менее заняты работой по приему и разъяснению налоговой терминологии. Если налогоплательщик приезжает, чтобы доказать свою правоту, он располагает необходимым временем, чтобы подробно изложить ситуацию.
Такая доступность, кроме того, оставляет инспекторам достаточно времени, чтобы давать советы. Таким образом, нередко к инспектору, ответственному за контроль над представителями свободных профессий, обращаются налогоплательщики, которые хотели бы получить консультацию по заполнению декларации. «Среди них есть те, кто меня знают, и кто не стесняется обращаться ко мне. Как только они меняют что-либо в своем инвестиционном портфеле, проводят в доме ремонт, они приходят ко мне», — рассказывает инспектор центра контрольного и экспертного инспектирования. Речь идет о персонализации взаимодействия с налогоплательщиком, усиленной презумпцией взаимного доверия.
Пожилой даме, которая пришла за советом по поводу своей декларации о доходах, он, к примеру, советует изменить земельный режим, чтобы добиться налогового вычета в размере 71%, а не 40%, как она просила изначально. Он даже призывает ее подать ходатайство касательно двух предшествующих лет, чтобы добиться еще большего снижения налогов. Другой налогоплательщице, явившейся после корректировки, которая была проведена, поскольку она не предоставила никакого подтверждения после уменьшения налогов в связи с работами по изоляции, он советует составить письмо с просьбой об освобождении от штрафа и разъясняет другие доступные возможности снижения налогов, которыми она могла бы воспользоваться в следующем году. Для многих инспекторов в благополучных районах, консультирование и контроль стали двумя сторонами одной и той же работы.
Применение налогового законодательства, таким образом, характеризуется серьезным неравенством. Тем не менее, инспекторы, которые его порождают, в большинстве своем по-прежнему твердо привержены принципу равного отношения к плательщикам. Это явное противоречие частично связано с организацией налоговых органов: она одновременно в высокой степени централизована и весьма разрознена в различных областях взаимодействия. Механизмы сбора и контроля налоговых поступлений варьируются в зависимости от вида налога, и обусловленная ими практика меняется в зависимости от местных условий. Чиновники, ответственные за контроль над самыми обеспеченными слоями населения, практически не имеют возможности сравнить свою деятельность с работой своих коллег, обслуживающих обездоленные слои. Те и другие, соответственно, могут убедить себя, что в пределах своих полномочий, они применяют закон в общих интересах.
Расследование Алексиса Спира*, «Президент» & «Le Monde diplomatique»
* Социолог. Автор книги «Слабые и могущественные перед лицом налогов» (Faibles et puissants face ? l’imp?t), Raisons d’agir, Париж, 2012.