В Московской городской организации Союза писателей России состоит несколько тысяч литераторов. А в «детско-юношеской» секции – немногим более двухсот человек. Из них реально работающих на книжном рынке – не больше двадцати человек. И среди них поэты Сергей Васильевич Еремеев и Андрей Александрович Тюняев – авторы бессчётного количества произведений, первые лауреаты Всероссийского и международного конкурса на лучшую серию книг для детей дошкольного возраста «Я расту!». Эта публикация обусловлена интересом к жизни и творчеству людей, чьи книги есть в каждой российской семье, где подрастают малыши. Итак, о жизни и поэзии Андрея Тюняева и Сергея Еремеева
Корни
Андрей Тюняев.
У него корни тульские. И в то же время человек он раздольный, широкий – сродни донским казакам. Голос негромкий, спокойный, неподдельное внимание к собеседникам. А силушка от Андрея Тюняева идёт такая, что невольно понимаешь: это наследственное!
— Ваша правда, — улыбается Андрей Александрович. – Силачей в роду было немало. Прапрадед по материнской линии, если лошадь «топла» в речке, на глазах у изумлённых односельчан чудеса творил. Бедную конягу отпрягали, дед спокойно брался за оглобли в тех местах, где крепился хомут, и вытаскивал из реки гружёную подводу. А ещё они вдвоём с местным барином не отказывали себе в развлечении. Ходили из села Оленино в Заречье на кулачные бои. Представляете: люди специально шли подраться за 25 вёрст до самой Тулы и тем же днём возвращались обратно.
А сын моего прапрадеда, соответственно, мой прадед Степан вообще не представлял себя без работы. Трудился и ради семьи, и ради общества. В тяжёлый год спас сотню вверенных ему лошадей, за что получил высокую государственную награду. Но, к сожалению, по наветам и тюремной баланды хлебнул… Выстоял, не обозлился, не очерствел сердцем. Поэтому и его сын, а мой дед Андрей Степанович, к которому я приезжал из города на летние каникулы, по-крестьянски основательно анализировал мироустройство, учил меня добру, а главное – любви к Родине, преданности ей: и малой, и великой…
Сергей Еремеев.
В биографических справках пишут, что он родился 1 августа 1959 года в городе Усть-Каменогорске Восточно-Казахстанской области. Не пишут только то, что Серёжа Еремеев в буквальном смысле слова родился «в рубашке». Медики знают, что такие физиологические факты – большая редкость: один младенец на много десятков тысяч. Известное поверье: родился в рубашке – значит по жизни удачливый, всё само идёт в руки, получается легко и радостно. Об этом – позже. Сначала – о предках.
— Свой родной город считаю исконно русским, недаром весь мой край называли Рудным Алтаем. По отцовской линии мои предки были кержаками, староверами. Я так предполагаю, что формально они не хотели принимать церковную реформу. А фактически устремились на Алтай в поисках легендарного Беловодья, изобильного и свободного. Что касается маминых предков, то они триста лет назад оказались в далёком краю не по своей воле, а по велению российской императрицы. Массовыми переселениями из западных областей России царица укрепляла далёкие сибирские рубежи…
Выбор
Сергей Еремеев.
— Читать научился самостоятельно. В четыре года. А сочинять стихи начал гораздо раньше. Мама записывала их в тетрадь: мол, когда-нибудь потом покажешь своим детям. Когда учился в начальной школе, отец – по совету моей первой учительницы незабвенной Татьяны Васильевны Полтавец – привёз меня к самому известному в нашем краю поэту Михаилу Ивановичу Чистякову. День был морозный и солнечный. Чистяков в тужурке сидел в холодном редакционном кабинете. К удивлению моего отца, который, как я впоследствии понял, очень волновался, поэт принял нас радушно. Мне показалось, он очень обрадовался. Прочитал всю мою тетрадь, до последней страницы. Хвалил искренне и с восторгом, а замечания делал как-то даже виновато. Спрашивал: «Ты не обижаешься?». Обижаться на него было невозможно. И в школьные годы, когда ходил к нему в литературный клуб «Костёр» при Усть-Каменогорском доме пионеров, и в студенческие, и в пору моей журналистской работы. Михаил Иванович не только делал блистательные построчные разборы, но и постоянно вдохновлял нас, делился многочисленными секретами поэтического мастерства. Он постоянно приводил «костровцев» на встречи с читателями, организовывал выступления на радио и публикации в газетах. С годами я осознал, что именно Чистяков, непомерно взыскательный и невероятно доброжелательный, во многом определил мою творческую и жизненную судьбу. Впрочем, это неотделимо.
Андрей Тюняев.
— В этом смысле мне повезло меньше. Поэтому до многого пришлось доходить самостоятельно и многое пришлось проходить самому, без какой бы то ни было поддержки извне. Когда учился в школе, модными были вокально-инструментальные ансамбли. Хотелось петь своё, это понятно. Стали сочинять музыку и слова одновременно. По мнению друзей, у меня это получалось лучше, чем у других. Так и пошло. И растянулось на многие годы. В зрелом возрасте выпустил (сколько?) музыкальных альбомов (дисков).
Становление.
Андрей Тюняев.
— Песни и стихи – это неразрывно. А вдохновение у всех одно. Это любовь. Многое у меня рождалось стремительно, что называется, в один присест. И я очень долго полагал, что у всех так. Пока не столкнулся с поразительным откровением одного очень хорошего музыканта: «Ты знаешь, я всю жизнь играю чужую музыку, пою песни, сочинённые в России и на Западе. Переиграл и перепел уже тысячу произведений. Но, честное слово, как ни пытался, не могу сочинить ни одной своей строчки, ни одной музыкальной фразы..». В глазах у него стояли слёзы. Тогда я на всю жизнь осознал: не каждому дано. Поэтому нельзя упускать своей поры вдохновения, терять осеняющие тебя мысли и образы. Ни в поэзии, ни в музыке. Ни в научных исследованиях, которыми я многие годы занимаюсь.
Сергей Еремеев.
— Довольно долго я работал в журналистике, в советское время был самым молодым собственным корреспондентом «Известий». Художественные вещи создавал «в стол». А стихи для детей иногда публиковал в журналах и газетах. И вдруг слышу от случайных знакомых: «А это Ваши стихи? Ой, мои дети их так любят! Наизусть выучили!». Раз, другой, третий… Тут я понял: пора менять квалификацию, подаваться в детские поэты. Не очень быстро, но поменял.
Творчество
Андрей Тюняев.
— Извечный для любого автора вопрос: а кому это надо? Поэтому с годами начинаешь не просто доверяться вдохновению, а направлять строчки в нужное русло. Чтобы определить, на верном ли я пути, положил себе за правило: если приглашают, никогда не отказываться от встреч с читателями. Как правило, приглашают на такие встречи накануне всемирного праздника – Международного дня защиты детей. Несколько раз в это время мы встречались с детьми и взрослыми на Воробьёвых горах – в Московском городском дворце детского и юношеского творчества. Это самый большой и самый любимый дворец юных москвичей. Взрослые там говорили, что на нашем творчестве росли и растут современные российские дошкольники. Мы как-то моментально оказывались в их окружении. И здесь возникало то, что называется обратной связью. Меня всегда радуют и поражают творения детей. Радуют безудержной фантазией и абсолютным отсутствием какой бы то ни было агрессии. А поражают яркостью и цветовой смелостью. Однажды увидел на детском рисунке доброго носорога. Такой носорог должен быть розовым, и ребёнок на своей счастливой планете детства это почувствовал. Для меня встречи с детьми – заряд для дальнейшего творчества. После одной из таких встреч написал книгу «Столицы мира». Париж и Лондон, Токио и Пекин, Каир и Дели… Но вся любовь – Москве!
Я Москву свою люблю,
Погуляю по Кремлю!
По аллеям похожу,
На Царь-пушку погляжу.
В стране, где есть Царь-пушка, в стране, которая первой в мире вырвалась в космос через несколько лет после Великой Отечественной войны, невозможно было не создать и Царь-книгу. Я принял такое решение, и в 2004 году мы сделали «Самую большую в мире книгу для малышей». В соавторстве с Сергеем Михалковым, Владимиром Степановым и Сергеем Еремеевым.
Сергей Еремеев.
— Глядя на Андрея Тюняева, я тоже решил побить мировой рекорд. И в течение нескольких лет сочинил 33 стихотворных азбуки. Что отрадно, все они вышли в свет, а некоторые были изданы неоднократно.
Стихи рождаются по-разному. «Соловей» появился на одном дыхании. По пути от станции метро «Воробьёвы горы» к Московскому городскому дворцу детского и юношеского творчества. Воробьёв я почти не видел, а соловьи в тот день заливались на всю округу!
Называют месяц май
Соловьиным маем.
Папе я сказал: — Давай
Соловья поймаем!
А чего ему сидеть
На холодной ветке?
Он для мамы будет петь,
Петь в уютной клетке!
Папа! Ты слова мои
Не услышал, что ли?
— Нет, сынок… Но соловьи
Не поют в неволе!
Знай, что клеточный мирок
Вольным птицам тесен!
Воля им нужна, сынок,
Для красивых песен!
Соловей не устаёт
Петь нам песни эти.
И для мамы он споёт,
Как для всех на свете!
…Москва и Подмосковье в снегу, трещат морозы. Но соловьи России – так называют поэтов – не устают. Пусть пора вдохновения будет у них долгой и счастливой! На радость нам и нашим детям.
Светлана Макарова
