Семья народов, как советское поколение привыкло называть нашу страну и что, без сомнения, подтвердит ведущаяся перепись населения, в ближайшие полвека станет потерянным миром
Уже не употребляется югский. Фактически утрачен хамниганский. От тазского остались отдельные слова и фразы. Тубалары, получившие в 2008?м статус малого народа, поголовно перешли на алтайский и русский. Бабинский саамский еще можно услышать, но говорить на нем не с кем: его носитель – «последний из могикан». Около 40 языков – на грани между жизнью и небытием. Чатским, орокским, негидальским, кумандинским, ижорским, водским в объеме, необходимом для общения, владеют только старики.
Глобализация – лишь одна из причин этой гуманитарной катастрофы. Действительно, традиционный уклад меняется, и язык предков перестает быть жизненно необходимым, констатируют специалисты, но желание этноса сохранить уникальный инструмент общения наталкивается на отсутствие пособий, преподавателей, не говоря уже о таких средствах коммуникации, как газета или радио. К тому же часть языков бесписьменные, что осложняет не только изучение, но и фиксацию – хотя бы для будущих поколений исследователей. Успеть бы сделать фонограммы…
Исчезнувший язык, не оставивший письменных памятников, – не просто набор слов, вышедших из употребления. Это навсегда утраченные тысячелетиями копившиеся знания, в каждом случае уникальные, безвозвратно потерянный ключ к пониманию генезиса человечества.
Проблему хорошо понимают зарубежные ученые. Они давно озабочены сохранением редких, исчезающих – по терминологии ЮНЕСКО, языков народов нашей страны. Саамский букварь для подрастающего поколения коренных жителей Кольского полуострова издан в Норвегии. Одна из немногих книг на вепсском – Священное писание: перевод, печать, распространение в Вологодской области организовали и оплатили финны. Эвенские сказки увидели свет в Японии… Экспедиция для исследования современного состояния кетского языка была организована Эдвардом Вайдой из Западно-Вашингтонского университета. Американскому профессору ассистировала Янина Финдайзен, внучка известного немецкого этнографа.
В Туруханском районе Красноярского края, месте бытования кетского, последнего «живого» представителя енисейской семьи, для его изучения создана «языковая лаборатория». Ей определили штат: два человека и выделили помещение – душевую в районном управлении образования. Эдвард Вайда отстаивает собственную гипотезу о родстве группы индейских языков с енисейскими. Результаты работы нашей лаборатории ученому сообществу неизвестны – нет денег на публикацию.
На охватившем страну в конце 80?х подъеме национального самосознания фанаты-филологи взялись возрождать шорский. Издали букварь, подготовили пособия, открыли пробные курсы для сельских ребятишек, обучающихся в интернате Таштагола. Появился телеканал на шорском, районная газета. Это едва ли не единственный подобного рода пример, притом что даже инициаторы проекта не питают особых иллюзий: без серьезной финансовой поддержки в лучшем случае удастся «законсервировать» язык и успеть его изучить.
Скупость государства в деле изучения и сбережения национальных культур – основная причина ухода в небытие языков, да и самих этносов. Официальные декларации вроде принятой в феврале прошлого года «Концепции устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» не подкреплены финансами. Региональные и местные программы держатся на энтузиастах и случайных спонсорах. По оценке председателя Магаданской областной общественной организации малочисленных народов и этнических групп Анны Хабаровой, бюджетная поддержка даже запланированных и утвержденных к безусловному исполнению безотлагательных краткосрочных акций не превышает 25–30?%. В Хабаровском крае финансирование «культурного возрождения» идет через региональное министерство природы. Поддержка исчезающих языков приравнена к заботе о животном и растительном мире. Впрочем, к дальневосточным леопардам и уссурийским тиграм внимания больше.
В сентябре прошлого года в Якутске прошла Всероссийская научно-практическая конференция «Родные языки коренных малочисленных народов Российской Федерации в системе российского образования». Обсуждение получилось острым, резолюция – конструктивной. Делегаты предложили сформировать при президенте Совет по языковой политике, «создать единый централизованный центр по контролю (оценке) качества обучения родным языкам коренных малочисленных народов» – это уже одна из десяти рекомендаций Министерству образования и науки. Были пожелания и Министерству регионального развития: «Создать целевые грантовые фонды по поддержке: интернет-ресурсов по родным языкам коренных малочисленных народов РФ; педагогов родного языка и литературы; общественных инициатив в области сохранения и развития родных языков и культур коренных малочисленных народов РФ»… Но у правительства всегда есть дела поважнее.
Деградация языков малых коренных народов Севера в последние 15–20 лет приняла пугающий в своей необратимости и безысходности характер, а первопричина этого – абсолютное безразличие на всех уровнях власти, считает знаменитая чукотская поэтесса Антонина Кымытваль.
Между тем государство не всегда оставалось безучастным к вопросам языкознания. Огромный лингвистический материал был собран в экспедициях по Крайнему Северу и Сибири, предпринятых в середине XIX века. Масштабные исследования проводились в 20–30?е годы прошлого столетия, когда многие малые народы страны получили собственную письменность.
Россия не стала беднее, чем во время Русско-турецкой войны или в эпоху индустриализации. И сегодняшние лингвисты не менее любознательны, чем их предшественники. Власть стала равнодушнее.
Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) классифицирует языки как мертвые, почти вымершие, исчезающие, неблагополучные, нестабильные, благополучные. Основные критерии отнесения к той или иной категории – число и возраст носителей.
В Красную книгу внесены многие языки народов России.
Почти вымершие языки: бабинский саамский, водский, ительменский, керекский, негидальский, орокский, орочский, тофаларский, удэгейский, ульчский, чулымский, энецкий, югский.
Исчезающие языки: вепсский, горномарийский, идиш, ижорский, кетский, кильдинский саамский, людиковский, нанайский, нганасанский, нивхский, шорский.
Над материалом работали: Владимир Ильин, Евгений Калганов, Светлана Петрова, Майя Пирожникова, Елена Старухина, Борис Стебловский
