После августа-2008 В каждой семье в Цхинвале ПРОИЗНОСЯТ ТОСТ за Россию
8 августа в Южной Осетии будут вспоминать события двухлетней давности. Память о ночном обстреле Цхинвала и жертвах военной агрессии Грузии чтят в каждом югоосетинском доме. «Мы выжили, чтобы жить дальше», – говорят цхинвальцы. Но воспоминания о пережитом еще настолько ярки, что говорить об августе 2008?го у людей не получается без слез.
Помню, как удивил один из командиров югоосетинского ОМОНа. Прошел месяц после войны, и выжившие отмечали эту дату. Игорь Наниев до войны был олицетворением силы, мужества, твердости характера. Всю жизнь он воевал, не спал неделями на боевых дежурствах. «Я до сих пор не могу поверить в то, что началась мирная жизнь. Почти 20 лет вечного ожидания войны сводили меня с ума», – говорит он друзьям. Но в тот день, когда за столом подняли чарки за упокой души погибших, он вдруг заплакал. И увидеть, как текут слезы у пожилого командира, который потерял пятерых бойцов, стало для всех 
потрясением. «Как мне смотреть в глаза матерей этих ребят? – говорил Наниев. – Как объяснить им, что я жив, а их мальчики – нет?». Игорь был ранен в первую грузинскую агрессию в 1990?х, получил ранение в августе. «Я бы все равно воевал, даже если бы грузинские войска заняли Южную Осетию. Понимаете, это была бы уже партизанская война, битва до смерти. Потому что – или они, или мы».
Георгий, единственный сын Таи Ситник, не был военнослужащим. Гоша, как называли его родные и друзья, только окончил медицинский институт и собирался в аспирантуру. В то лето приехал домой, к маме. Сидел во время обстрелов вместе с соседями в подвале своей пятиэтажки. Дом находился на въезде в город со стороны грузинского села Никози, откуда появилась пехота и тяжелая боетехника. «Возле нашего дома встал грузинский танк, который начал хаотично обстреливать здание. Кругом все горело, заполнилось дымом, – рассказывает Ситник. – Но еще до этого сын с другом поднялись наверх. Там его и задело танковым снарядом». Гоша умирал у матери на руках, истекая кровью.
Год спустя Тая увидела на стенде в центре Цхинвала фотографию сына. «Сыночек мой, ведь никто и никогда не поймет, как я любила тебя и за что тебя у меня отняли. Ведь ты был таким замечательным», – разговаривала она с фотографией. Вся в черном, она тихо удалилась, чтобы не попадать под объективы камер операторов и журналистов.
История Марины Кочиевой облетела после войны весь мир. Но никто из журналистов не рассказал главного. Марина могла повторить судьбу своей матери Ирины, которая 20 мая 1992 года погибла на Зарской дороге. По этой объездной дороге во время войны эвакуировали стариков, женщин и детей. В тот день в числе 34 человек, которых расстреляли в грузовике грузинские боевики, оказалась Ирина Алборова. Младшей из трех ее дочерей на тот момент было всего 12 лет.
Зарская дорога считалась «дорогой жизни». Поэтому, когда начался массированный обстрел Цхинвала, многие посчитали, что смогут по ней вырваться из ада. Однако дорога стала смертельной для десятков человек.
«В ночь на 8 августа я проснулась от страшного грохота. Вместе с престарелым отцом спустилась в подвал своего дома. Сидели и ждали, что вот-вот все прекратится. Но стрельба лишь усиливалась. Когда начало светать, я поняла, что подвал нас не защитит, – вспоминает Марина, – и мы через забор перебрались в соседний дом, к моему дяде. Информации о том, что творится в городе, не было. Мы с невесткой Леной поднимались на второй этаж, ложились на пол и быстро набирали по телефону то Владикавказ, то Москву, чтобы узнать новости. Утром в дверную щель мой двоюродный брат увидел, что напротив дома стоят два бронетранспортера. На них грузинские флаги и надпись «POLICE». К ночи 9 августа мы с родственниками на трех легковых машинах решили вырваться из города. За рулем одной из машин была я. Пока ехали по Цхинвалу, боялась включать фары. Так мы добрались до Зарской дроги. Но когда попытались на нее выехать, попали под обстрел танков. Стреляли в упор, безжалостно. Взрывной волной меня выбросило из машины и я оказалась в канаве. Рядом увидела раненого соседа. Он прикрыл меня своим телом. Так мы пролежали всю ночь, а грузины продолжали обстреливать машины. Я услышала протяжный автомобильный гудок – видимо, водитель был ранен и уперся в руль грудью – и женские стоны. Когда мужчина очнулся, закричал: «Остановитесь, в машине раненый!». Но обстрел стал еще интенсивнее».
В ту ночь Марина вспоминала мать и понимала, что повторяет ее судьбу. Но ей повезло, она выбралась живой. Но вот уже два года 9 августа она отмечает еще один день рождения: «Я всегда благодарю Бога и русских солдат, без которых мы бы просто не выжили», – говорит Марина Кочиева.
Ожидание помощи от России – отдельная история для каждого югоосетина. С кем бы ни приходилось общаться, тема помощи и поддержки неизменно была частью рассказа. Сидя в подвалах, каждый ждал только одного – когда в Южную Осетию введут российские войска. Когда над городом стали кружить грузинские бомбардировщики, надежда, казалось, покинула людей. В тысячах смс-сообщений спрашивалось одно: «Неужели Россия нас бросила?!».
Не знал, что отвечать своим коллегам и Александр, приехавший работать в Южную Осетию: «Я не мог смотреть ребятам-осетинам в глаза. Они поодиночке подходили ко мне, грязные от копоти разорвавшихся снарядов, уставшие, не спавшие больше суток, и задавали один и тот же вопрос. Все понимали, что если Россия не вмешается, погибнут все».
Теперь за каждым осетинским застольем обязательно произносят тост за Россию и российских солдат, многие из которых ценой своей жизни спасали осетин.
«Удивительный мы народ, осетины, – сказал один мудрый цхинвалец. – Почему?то легко забываем все плохое, быстро прощаем врагов. Не прошло и нескольких лет, как мы забыли, что нас убивали, закапывали заживо, жгли паяльными лампами в 90?х. Но последняя война должна научить многому. Надо передавать рассказ об этих трех ужасных днях детям. А те в свою очередь должны нести эту память уже для своих потомков. Так должно быть всегда».
