Браконьер и бюрократ чувствуют себя хозяевами на исконных землях саамов
«Оленей мало осталось: если раньше держали три стада, то сейчас одно. В Лопарской было 4,5 тысячи голов, а сейчас вообще нет животных, – сетует Игорь Чупров, оленевод с 40?летним стажем из сельскохозяйственного кооператива «Тундра», который расположено в селе Ловозеро в центре Кольского полуострова. – В прежние годы хозяйство мощное было, забои делали по 800–1000 голов. А теперь? Если столько забить, ничего не останется. Еще браконьеры лютуют. И не только приезжие, даже местные».
«Да, браконьеры достали: на машинах, вертолетах подъедут, подлетят, пальнут из карабинов, прихватят туши и привет», – добавляет Валерий Тепляков.
Оленеводство наряду с охотой, рыболовством – основной вид традиционной хозяйственной деятельности саамов. И загубить его – значит перечеркнуть всю историю этого жизнелюбивого и стойкого народа. Зарплаты оленеводов низкие. Да и выдают их частями. Денег на большее, чем оплата коммунальных расходов и пропитание, просто не хватает.
Представители местных властей признают, что объемы финансовой поддержки саамов сегодня недостаточны. С 2003 г. в Мурманской области действует закон «О северном оленеводстве». Нынче в областном бюджете на поддержку оленеводства предусмотрены субсидии в объеме 5,7 млн руб., еще миллион – на защиту пастбищ от пожаров и других угроз. Программа по экономическому и социальному развитию коренных малочисленных народов Севера предусматривает финансирование в размере почти 65 млн рублей. Это капля в море по сравнению с тем, что требуется.
Ссылки чиновников и депутатов на несовершенство нормативно-правовой базы ситуацию не оправдывают. В России действуют три базовых закона плюс еще 16, где черным по белому закреплены права коренных народов Севера. Их деятельность и статус регулируют около 600 нормативно-правовых актов. Получается, и этого колоссального пласта юридических норм недостаточно для решения проблем на местах. Сейчас в Мурманской областной думе идет работа над законом «О государственной поддержке коренных малочисленных народов Севера Мурманской области, осуществляющих традиционные виды хозяйственной деятельности и традиционные промыслы». Дождется ли олень депутатской помощи?
Отмечавшийся в 90?е всплеск частного хозяйствования на Кольском полуострове ныне пошел на спад. «А все почему: здесь же везде проходной двор, – сетует оленевод Андрей Юлин. – Туристы бродят, им не объяснишь, что это земля наша, что здесь олени».
Шесть лет назад он решил создать родовую общину с красивым названием «Пирас» («Семья»). На сегодня саамы зарегистрировали более трех десятков общин, но оленеводством занимаются единицы. В этом деле парой сотен гектаров здесь не отделаешься. У того же «Пираса» около 48?000 гектаров. По рассуждению чиновника – гигантская территория. Зачем оленеводам столько земли, он понимать не хочет.
«Замучила бумажная канитель. Копались чуть не в каждой букве – лишь бы отказать. А все потому, что частное стадо – это вроде как удар по кооперативам, – объясняет Юлин. – Наши саамы, почти все, у кого есть свои олени, держат их в общих стадах, платят за содержание по 500?руб. за голову в год. Все потому, что своей земли нет».
Когда на Кольском полуострове стали появляться первые колхозы, существовало четкое разграничение земли на летние и зимние пастбища. Все озера были поделены, каждый клочок леса распределен. Зимой родственные семьи объединялись в общину – сыйт, которая летом вновь распадалась. ?Саами твердо помнят, где находились их родовые территории по отцовской и материнской линиям.
Сегодня областной комитет по лесному хозяйству намерен выставить на аукцион около 60 тыс. гектаров оленеводческих пастбищ кооператива, которыми он владел на правах постоянного пользования, а затем арендовал на 80 лет. Принимая решение, руководство не учло положение соответствующих статей Лесного, Земельного и Гражданского кодексов РФ. Незаконное лишение оленеводов исконных пастбищ приведет к гибели отрасли. Ведь землю может приобрести кто угодно, были бы деньги.
По мнению оленеводов, нужно создать на пастбищах оленеводческих хозяйств того же Ловозерского района, куда входит не один десяток саамских сел, особо охраняемую территорию федерального или регионального значения (заказник, природный парк).
Социальные трудности приводят к тому, что простых саамов одолевают апатия, депрессия, часто заканчивающиеся алкоголизмом или суицидом. Люди уходят, а вместе с ними бесценная культура. Взять тот же саамский язык: старики на нем говорят, среднее поколение уже с трудом его понимает, а молодежь зачастую и знать не хочет.
Сегодня потеряем культуру, завтра не узнаем страну, в которой живем…
