Российскому бизнесу нужен собственный миф об инновационном успехе.
Разговоры об инновациях идут в стране 12 лет. В 2008 году Дмитрий Медведев сформулировал задачу в «четырех И»: инновации, инвестиции, инфраструктура, институты. Каков результат? 0,3?% – доля инновационной составляющей в обороте ВВП России. При этом расходы на Роснано, федеральные университеты увеличиваются каждый год. А что в мире? В течение семи лет Китай совершил рывок в этой области, благодаря чему к 2020?му планирует стать лидером глобальной экономики; оборот высокотехнологичных товаров достиг там 700 млрд долларов. Что необходимо сделать России для возникновения рынка инноваций и коммерциализации технологий? Как диверсифицировать нашу экономику? Отвечают представители законодательной власти: Константин Бесчетнов и Кирилл Черкасов, члены думского Комитета по экономической политике и предпринимательству, Илья Пономарев, член Комитета ГД по информационной политике, информационным технологиям и связи.
Есть ли смысл диверсифицировать российскую экономику? Может, стоит усилить развитие нефтегазового сектора?
Илья Пономарев:
– Не стоит делать фетиш из инноваций, высоких технологий, модернизаций и чего?либо другого, нужно жить рационально: если выгодна сырьевая экономика – надо заниматься ей. Быть сырьевым придатком неприятно, как и ощущать себя, к примеру, под китайцами. Вопрос: «Что дальше?». Как бывший нефтяник, могу сказать, что на длительную перспективу углеводородов хватит: достаточно неразработанных участков, постоянно появляются новые технологии извлечения газа. Другое дело, что через 50 лет он будет никому не нужен и так и останется в земле, потому что рождаются новые источники энергии, а возобновляемые становятся все дешевле. Поэтому Россия через полвека может попросту остаться ни с чем. Конечно, у нас еще останется металл. Но Родину продавать бесконечно нельзя! Поэтому и необходимо создание основы, чтобы ко дню Х было чем торговать помимо сырья. Основная задача – развивать сырьевую экономику таким образом, чтобы она в конечном итоге работала на модернизацию, а не наоборот. Сейчас происходит деиндустриализация, деградация промышленного потенциала.
Кирилл Черкасов:
– Характеристика «сырьевой придаток» по отношению к России справедлива. Начинать надо с модернизации топливно-энергетического комплекса, а не перешагивать через три ступеньки вперед. Именно в этом секторе экономики добавленная в результате переработки стоимость очень низка по сравнению с другими странами, поэтому основная масса нефти и газа уходит в виде сырья. На сегодня это оправданно. Другое дело, что за счет этого надо стимулировать развитие высокотехнологичных производств.
Константин Бесчетнов:
– В Пермском крае компания «Новомет» производит супернасосы, которые хотя и являются высокотехнологичными, но ориентированы, естественно, на сырьевую модель. В России попросту нет мощного платежеспособного спроса в других секторах. Если ничего не изменится, в ближайшее время стране грозит перспектива стать сырьевым придатком Китая. Именно туда сейчас строим трубопроводы. Может, стоит подождать, когда цена нефти упадет до 12 долларов за баррель, чтобы понять, что без развития новых технологий нам не выжить?
По последним заявлениям правительства, 80?% инвестиций для российского инновационного рывка должны быть частными. А что же государство? Оно будет помогать внедрять инновации?
Илья Пономарев:
– У истоков крупных инновационных проектов стоят государственные деньги. Вопрос в доле, какую они занимают в общем финансировании. Например, в Силиконовую долину США изначально поступало 100?% бюджетных средств, сегодня их около 50%. Как они работают? Во-первых, в форме грантов на научные исследования поступают в частные университеты Стэнфорда и Беркли. Во-вторых, естественно, идут на оплату выполнения госзаказа. В-третьих, обеспечивают деятельность прямых государственных исследовательских центров типа Дарпа, различных агентств, в частности национальной безопасности, и так далее. В-четвертых, расходуются на большие проекты под эгидой государства. В-пятых, есть программа поддержки предпринимательства, у истоков всех крупнейших венчурных фондов стояли государственные деньги.
Константин Бесчетнов:
– Бизнес трудно заставить заниматься тем, что невыгодно. Основная задача государства – создание среды, в которой выгодно вкладываться в инновации, в высокие технологии не только в Сколкове, но и по всей России. Вторая важная задача – продвижение проектов на основе российских технологий на зарубежные рынки. Другие страны поддерживают это направление любыми способами: Китай и Америка напрямую лоббируют, Германия создает внутренние благоприятные условия компаниям, ориентированным на зарубежные рынки. Российскому бизнесу нужен национальный миф инновационного успеха, превращения малого предприятия в гигант. Как Google в США. В любой стране есть своя мифологическая история: во Франции, например, парфюмерия. А у нас пока – только водка.
Кирилл Черкасов:
– В России – проблема администрирования. Сегодня появился новый проект «Сколково», но уже были наукограды Новосибирск, Дубна, Зеленоград, Обнинск. В эти проекты вложены серьезные государственные деньги. Возможно, через 4–5 лет Сколково добавится к предыдущим наукоградам. Поэтому, на мой взгляд, было бы полезно проанализировать результаты работы на этих площадках менеджмента, чиновников. Ошибки и положительные примеры оказались бы весьма кстати, коль государство оказывает такие беспрецедентные и финансовые и юридические преференции для данного проекта. Миллиарды рублей ежегодно выделяются и растворяются. Куда? В России созданы Роснано и Венчурный фонд. Первая команда фонда проворовалась, заведены уголовные дела. Многие годы деньги идут в проекты, но никто не контролирует эффективность вложений! Чиновники называют красивые цифры, лозунги, а когда приезжаешь в регион, там все по?другому: наука нищенствует, ученые голодают.
В чем причины, почему тормозится процесс модернизации?
Константин Бесчетнов:
– Чтобы процесс модернизации пошел, необходимо принять около ста законопроектов. Особенно это касается интеллектуальной собственности, налоговых преференций. Бюджетный кодекс фактически заточен на сырьевую модель. А Таможенный? Сегодня, если честный предприниматель укажет в налоговой декларации дискету, на которой технологии стоимостью 100 млн долларов, как действовать таможеннику? Что такое нематериальные активы? Это патенты, изобретения, бренды, технологии, программные продукты. Все это в развитых странах является товаром. И хорошо продается. В США оборот этого рынка – 4 трлн долларов в год, в Японии – 1,6 трлн, в Китае – 700 миллиардов. В России этот рынок пока отсутствует. Как его запустить? В течение пяти лет не облагать налогами действия экономических субъектов, которые связаны с интеллектуальной собственностью, НИР, технологиями и изобретениями. А также существенно повысить их стоимость в качестве уже нематериального актива и после привязки к рынку. Но главный тормоз модернизации – в отсутствии гражданских сигналов. Выходит, нынешняя ситуация с неэффективным государственным управлением, коррупцией устраивает большинство населения страны?
Кирилл Черкасов:
– Два года назад приняты законы о прекращении вывоза из страны пиловочника (необработанного леса). В страну были завезены иностранные модули для переработки древесины. Бизнес стал перестраиваться. И что сегодня? Законы по неизвестным причинам приостановлены. Российская необработанная древесина вновь идет и в Финляндию, и в Китай. Вот потерянные возможности!
Илья Пономарев:
– Все начинается с законов. Они есть – о передаче технологий, о венчурном капитале, но на практике их применять сложно. Как известно, основной источник доходов бюджета – это НДС, и если в нефтяном производстве добавленная стоимость относительно мала, то в инновационном бизнесе она очень велика, при той же, высокой, ставке налога. Естественно, при прочих равных условиях капиталу выгоднее идти в «нефтянку». Тот же расклад и с отчислениями с фонда оплаты труда, которые запланировано увеличить до 35?%, что приведет к росту себестоимости в инновационных секторах на 20?%. Между тем нефтяные доходы являются тем стратегическим преимуществом, которое должно быть использовано для экономического развития.
Множество юридических ограничений существует для создания венчурных фондов в традиционном их понимании, хотя в этой сфере инвестор с учетом рискованности его предприятия «должен быть максимально свободен в своих действиях». Серьезные недочеты существуют в законодательстве об акционерных обществах и о банкротстве. Мало того, что ликвидировать компанию – огромная проблема, так и кредит на новый бизнес предприниматель, которого постигла неудача, не получит, в то время как в США «за одного битого двух небитых дают». И кто при таком раскладе из вменяемых людей будет тратить деньги на что?то эфемерное и непонятное да еще связанное с большими капитальными вложениями? Почему у нас сейчас из hi-tech-отраслей развивается только IТ? Потому что можно в любой момент встать, уехать и ничего при этом не потерять с точки зрения операций. А биотехнологии? Бизнесмен вложил кучу денег в лаборатории, оборудование, и что будет?
Когда я пришел в Думу и сказал, что хочу заниматься инновациями, старые депутаты похлопали меня по плечу: «За все время мы не можем принять два закона: о порнографии и об инновациях». Поправки и изменения не рассматриваются по существу, а отвергаются или принимаются по партийной принадлежности.
Модернизация – это общественно-политический процесс. Необходимо изменение отношений, логики жизни. Инновация – процесс технологический. Он реализуется как в области производства, так и в управлении или политике – но именно с точки зрения технологии: например, как выстроить партию, как оказывать электронные госуслуги. Один из наиболее ярких примеров общественно-политической инновации – использование Обамой способа массового привлечения денег на свою избирательную кампанию с помощью микроплатежей через Интернет.
В нынешней ситуации принадлежность к России является для инновационных компаний «негативным брендом». Взять, к примеру, лидера в области облачных технологий – компанию Parallels. У нас их вообще нет, штаб-квартиры в Сингапуре и Силиконовой долине, хотя все разработки здесь, все люди наши. Существуют более чем успешные компании, но они не хотят ассоциироваться с Россией, потому что это плохо повлияет на их капитализацию, а им еще на IPO выходить.
Модернизация в рамках сложившейся системы невозможна, зато возможны инновации. Тормозят их развитие кадровый голод, сырьевая структура экономики, неблагоприятный деловой климат, сопротивление элит, отсутствующие или неработающие институты развития, скверная инфраструктура, низкая конкурентоспособность страны на мировом рынке, коррупция, не отвечающие потребностям инновационной экономики законы. Россия, оказавшись на этой развилке, должна выбрать, каким путем идти. Китай «стартовал с худших условий» и сделал ставку на экономику, отложив политические реформы на будущее.
