Правда ли, что сегодня диссертацию пишут уже в начальной школе, а свой путь в науке начинают ещё в дошкольном возрасте? Что стало причиной таких трансформаций в образовании?
О пути в науке и развитии научной деятельности в школе наши журналисты поговорили с кандидатом политических наук, методистом и учителем «Пятьдесят седьмой школы», а также руководителем группы креативных решений для образования группы компании «DIGIS» — Еленой Игоревной Давыдовой-Мартыновой.
— Здравствуйте, Елена Игоревна! Сегодня у нас пойдет речь о науке, научной деятельности в школе. Скажите, что для Вас означает наука? И как она появилась в Вашей жизни?
— В науку меня привел мой отец, он сам был учёным-математиком, он вел образ жизни учёного, у него был кабинет, и мы с братом заходили туда, в это царство книг, постоянно узнавая что-то новое, и, конечно, если говорить простыми словами без каких-то аллегорий, он просто привил мне любовь к познанию, к получению новых знаний, глубинным содержательным процессам, которые происходят в знании. Ну и так получилось, что сразу после института я стала заниматься наукой, писала очень много статей, очень часто меня приглашали соавтором каких-то научных работ, и, собственно, когда я пришла в школу, это все очень пригодилось.
— Вы сейчас затронули тему студенчества. Я знаю, что изначально Вы учились на технической специальности, а вот кандидатскую диссертацию защитили по политологии. Что стало причиной таких изменений в интересах?
— Да, это очень интересная история. Я сначала хотела быть историком, была глубоко убеждена, что историк, причём не просто учитель истории, а историк-учёный, историк-исследователь — это то, чего я хочу, это мой путь. Но, поговорив с отцом, я поняла, что все-таки род деятельности должен быть более точным, и мой отец убедил меня в этом. В истории есть очень много того, что нельзя доказать, что строится на гипотезах, на каких-то догадках, на каких-то «не фактах», будем так говорить, и я чрезвычайно благодарна ему за то, что он привёл меня в компромиссный вариант, то есть я пришла учиться и поступила в историко-архивный институт на факультет научно-технической информации. Мы учились обрабатывать, хранить, систематизировать и вообще работать с исторической информацией, но уже с помощью информационных технологий.
— А как появилась политология в Вашей жизни?
— Тоже очень интересно. В какой-то момент я решила, что я еще хочу учиться. После окончания первого ВУЗа — историко-архивного, который стал Российским государственным гуманитарным университетом, прошло 10 лет, и я поступила в Московский государственный областной университет на факультет истории, политологии и права, то есть как-то меня догнали детские мечты с историей, и я пришла учиться.
Почему политология? Потому что люди, которые работали на кафедре политологии мне очень понравились. С ними было интересно, это были такие классические академические учёные, которым не свойственно было ничего лишнее, напускное, это были просто хорошие интересные люди. Как-то они привлекли меня к себе и предложили продолжить обучение в аспирантуре, и я с радостью согласилась.
— То есть можно сказать, что в науке Вас вдохновили именно люди, а не определенная тема, к которой Вы целенаправленно шли.
— Да, совершенно так. То есть у меня был большой выбор: история, политология и право. И я всегда склонялась даже больше к праву, потому что на протяжении 20 лет работала с юридическими источниками, занималась проблемами, но потом я поняла, что мне больше нравятся предметы, области на стыке наук. Например: история политико-правовых учений, история государства и права, теория и методология науки, история науки. То есть не предметы в их чистом виде, а такие стыковые области, где видно не только саму науку, но и ее развитие, ее ход и методологию, то есть внутреннее содержание.
— Вернемся к Вашей деятельности в школе. Вы уже очень много лет работаете в школе и много лет занимаетесь именно научно-исследовательским направлением. Как поменялась наука за эти годы? Поменялись ли сами дети, их отношение к этой деятельности?
— Да, конечно. Дети поменялись, но это естественно. Когда я начала работать в школе нашими источниками, когда мы занимались исследованиями, проектами все-таки большей частью были всё ещё книги. И постепенно, за эти 20 лет, конечно же, вид источников, вид носителей изменился. Это сейчас в основном, конечно, электронные источники. Это источники, опубликованные в сети Интернет, и дети очень быстро схватывают и умеют ими пользоваться. И в чем ещё разница, да, первое, разница в источниках.
Второе, появилась проблема в обучении достоверности. То есть, если раньше мы шли в библиотеку и брали энциклопедию, брали какие-то классические работы издательств «Просвещение», «Академия», «Наука» и так далее, нам в голову не приходило с детьми проверять достоверность того, что в этих книгах написано. А сейчас, конечно, прежде всего, на всех научных кружках, на всех наших занятиях, я учу ребят тому, как выявить достоверную информацию, чему можно верить, а чему нельзя, что является источником, на который можно опереться, работая над своей научно-исследовательской работой, а что нужно проверить и подвергнуть сомнению.
— А какая вообще мотивация развивать науку именно в школе? Ведь Вы являетесь кандидатом наук и можете развивать это направление в ВУЗе со студентами?
— Хороший вопрос, мне много раз предлагали перейти в ВУЗы, разные ВУЗы, причем не только в России, но я, анализируя свою работу, всегда возвращалась к тому, что мне нравится работать с детьми, со школьниками. От них идёт очень большая отдача, очень большое тепло, я вижу, как физически в их глазах загорается искра, когда к ним приходит какая-то идея, или когда они чего-то достигают.
Я не говорю, что со студентами это не так, как-то скучнее, может быть просто у каждого человека своё предназначение. Вот у меня получается работать с детьми, мне это нравится, им нравится, как я с ними занимаюсь. Зачем искать лучшего? Даже если бы я была доктором наук, мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь.
Более того, с прошлого года у меня появились ученики, которым 7, 8 и 9 лет, то есть совсем маленькие пришли заниматься научными проектами. Наука молодеет, если раньше мы говорили, что в 5 классе самый маленький автор серьезного исследования, то сейчас второклассник уверенно защищает работу о проблеме личного пространства младших подростков, и это очень хорошо.
— Вы сейчас так красиво описали этих мотивированных и вдохновленных детей. А как вообще, если говорить про мотивацию, вдохновить и вовлечь школьников в науку, когда вокруг столько всего интересного: различные кружки и секции от театра до спорта?
— Здесь можно пойти двумя путями. Во-первых, большинство детей, которые ко мне ходят, они совмещают. Девочка убегает раньше, говорит, что у неё балет. Мальчик не может прийти на какую-то нашу вечеринку, говорит, что у него концерт по виолончели. То есть, они все ребята, которые имеют какой-то бэкграунд в другом виде дополнительного образования. В науку их тянет, я думаю, именно то, что привело и меня — страсть к познанию. Как это все устроено? Как разобраться в чем-нибудь интересном для себя и еще рассказать об этом другим? Как стать автором своего собственного исследования или привнести в наш реальный мир какое-то собственное изменение, то есть свой проект. Это очень важно.
Некоторых привлекает слово «стартап», то есть такие более современное, более понятное для молодежи слово. И это тоже они схватывают очень быстро. Поэтому, я думаю, что мотивация — все-таки познание и вот этот «толчок» с примерами того, как это может «выстрелить». И второе — это то, что наука никак не мешает заниматься каким-то видом дополнительного образования, которым они занимаются: спорт, музыка, балет, художественная школа. Все это только помогает.
— Поговорим немножко о, скажем так, негативной стороне вопроса. Часто к школьной науке относятся несерьезно (я имею в виду профессиональное сообщество). На Ваш взгляд, насколько сегодня эта деятельность приближена к, так называемой, «настоящей науке»? Вы сказали, что наука молодеет, уровень работ возрастает, насколько сегодня это близко к тому, что можно назвать наукой?
— Тоже очень хороший вопрос, потому что те люди — корифеи, можно сказать, организации и обучения школьников проектной и научной деятельности, они писали об этом, делая ссылку на то, что нельзя школьные работы называть научными исследованиями, их нужно называть учебными исследованиями, но я считаю, и я бы поспорила теперь уже, с высоты 20-летнего опыта занятий исследовательской работой со школьниками. Я бы сказала, что это тавтология, если школьники занимаются исследованиями, оно априори учебное, но всё это всё равно толкает нашу науку. Мы воспитываем ученика, который понимает, как ставить цель, как формулировать задачу, как выдвигать гипотезу, как правильно использовать материал, допустим, не совершая плагиата, используя цитирование и компиляцию, как выдвинуть свою идею. Если у него это получается — это уникальный опыт на всю жизнь — защитить что-то своё, представить что-то своё. Дальше, если он идет в науку, представим себе, что даже из 30 ребят, закончивших этот годовой курс, кто-то один пойдет в науку, это уже капля, но в научную элиту нашей страны, в научный потенциал нашей страны. Поэтому говорить о том, что школьная наука это несерьезно… вот это несерьезно — говорить о таком. Это очень важно.
Конечно, мы знаем примеры, когда школьные проекты, школьные стартапы, даже школьные исследования становились настоящими, которые подхватывали учёные, подхватывали научные институты, хотя такое бывает редко, но это факт, это есть. Лучшие идеи, лучшие проекты и их авторы едут в научно-исследовательские институты, на такие площадки, как, например, «Сириус». Я какое-то время там преподавала, и при мне ребята собирали спутники, которые потом передали на космический корабль, и которые потом этот космический корабль запустил. Ну понятно, речь идет о каких-то маленьких спутниках-датчиках, но все равно, это есть. Поэтому, я бы всегда относилась к школьной науке с большой долей серьёзности.
— Вы человек, который успевает, мне кажется, всё. Недавно у Вас вышла книга, чуть позже — еще одна. Расскажите немного об этом?
— Да, это было неожиданно и очень приятно — мне предложили написать методическое пособие по медиапроектированию, но в результате получился такой замечательный учебник. Учебник для медиапедагогов, который содержит и описания оборудования так, чтобы это было всем понятно, и сценарии уроков, и интерактивные тесты и задания. Еще мне очень нравится, что удалось собрать советы и лайфхаки у учителей и у специалистов из медиаиндустрии, которые поделились своим опытом, самым интересным, тем, что пригодится на практике — и это всё вошло в учебник.
Как только он был закончен и были получены положительные рецензии, мне сразу же предложили написать вторую книгу — о голографическом оборудовании в образовании. Это тоже очень интересно, это будущее, будущее нашего образования, нам никуда не уйти от трехмерных объектов, с которыми мы работаем. Например, когда это невозможно показать в реальности, произвести какой-то опыт, когда невозможно в виду опасности или масштабности показать, как это происходит, то голографический объект все это показывает с подробностями, которые можно расширить, повернуть. Меня это очень увлекло, и я написала эту книгу, поместив туда еще и возможность готовить с помощью этих макетов ребят к ОГЭ и ЕГЭ.
И сейчас я работаю над третьей книгой — это моя любимая тема, и я очень надеюсь, что закончу ее к маю 2023 года — это «Диссертация в началке», то есть как ребёнку с нуля создать свою исследовательскую или проектную работу. Вот такая книга будет вместо меня, как будто бы я учила с понятными детям формулировками, заданиями, интерактивными заданиями.
— То есть такой огромный труд, Ваш многолетний опыт будет собран в один учебник, который послужит, скажем так, фундаментом, базой для того, чтобы молодые педагоги преподавали данную дисциплину?
— Нет, немножко не так. Я хотела бы, чтобы эта книга была больше для детей, несомненно, если её возьмет в руки преподаватель, он разберётся, и он по ней сможет работать. Но всё-таки, в первую очередь, это будет книга для ребёнка. Конечно, нужен взрослый наставник — родитель, учитель, воспитатель, который бы подсказывал. Но моя задача сделать так, чтобы ребёнок сам увлёкся и сам, следуя подсказкам, которые даны в этой книге, создал работу, которая отвечает критериям научной или проектной работы. На самом деле, это звучит сложно, но это вполне достижимо.
— Очень интересный проект, будем с нетерпением ждать результата. А если говорить о школьной науке сейчас: есть ли, на Ваш взгляд, какое-то преобладание определенных наук, которыми увлекаются школьники? Сейчас мы можем наблюдать, что большое внимание уделяется именно IT-технологиям, робототехнике и другим техническим специальностям. Совпадает ли эта тенденция с тенденциями школьной науки?
— Да, так как мы проводим научные конференции, недавно была экспертом на конкурсе «Большая перемена», что тоже добавило замечательного экспертного уровня, я вижу какие работы превалируют. Конечно, уделяется внимание работам инженерно-технической направленности, робототехнике, работам, которые связаны с информационными технологиями. Но все равно сейчас превалируют социально-гуманитарные проекты. Возможно, потому что ребятам проще их сделать. Чаще всего это проекты, направленные на решение конкретно какой-то задачи.
Например, в прошлом году ученик 7 класса создал проект для РЖД. Он предложил в каждом из вагонов разместить контейнер для сбора крышечек. То есть, он заметил, что все бросают бутылки в контейнеры вместе с крышечками, при том, что этот ресурс должен собираться отдельно. И, поработав вместе с инженерами, чтобы понимать, что в вагоне эргономично, он создал специальный контейнер, на который нанёс логотип нашей школы и РЖД, и что самое главное — он написал в соответствующий раздел РЖД, и ему пришел положительный ответ. И в поездах, уж не знаю, во всех поездах, или в какой-то части, по какому-то направлению, будут ходить поезда, где будет висеть этот контейнер с логотипом нашей школы. Я думаю, что проект будет успешным, потому что в поездах, не важно лето это или зима, люди пьют достаточно много напитков. Такие проекты помогают решить небольшую задачу, я могу много привести таких примеров. И обязательно нужно их приводить, потому что те, кто не погружен в тему детского научного творчества, они в недоумении, они думают, что это презентация, и ребенок рассказывает про динозавров.
— Если говорить про проекты, какие интересные проекты или мероприятия сегодня проходят для школьников?
— Сейчас очень много конференций, конкурсов, фестивалей, где ребята могут представить свои проекты, исследования, идеи экспертам. В отличие от того, что было раньше, очень многие такие мероприятия стали профильными. То есть, сейчас есть такая большая конференция «Инженеры будущего», «Старт в медицину», «Курчатовский проект», «Наука для жизни» — они содержат секции по профильному направлению. Но остались и большие, старые, можно сказать, конкурсы и конференции. Например, продолжает работать конкурс Вернадского, который мы все помним и любим до сих пор.
Появились новые форматы — это «Большие вызовы», «Большая перемена», где ребятам нужно представить результаты своих проектов в новых формах, в том числе с использованием медиатехнологий. И это тоже новая тема, она меня увлекает и захватывает, и с этого года я веду новое объединение дополнительного образования — медиапроектирование, ну или по-нашему: мастерская медиапроектов.
Сейчас, конечно, не сказать, что больше возможностей, они просто трансформировались. Их так же много, как и раньше, они просто другие.
— Расскажите немного про мастерскую медиапроектирования? Чем там занимаются ученики?
— Да, конечно. Медиапроект — новое направление, вообще новый род деятельности в образовании. Мы сейчас говорим о медиаобразовании, о медиапедагогах, то есть это люди, которые обладают компетенцией применять медийные технологии в образовании. В частности, в процессе обучения детей.
Если раньше, лет 15 назад, в школе был на вес золота учитель, который умел пользоваться компьютером. Это была находка, и к нему все шли, и он везде выступал, использовал какие-то информационные технологии, чаще всего компьютер. То сейчас точно так же в школе востребован педагог, не важно какого предмета, который умеет использовать медиатехнологии. Который может смонтировать быстро и качественно интересный ролик, который может записать какой-то подкаст, который может озвучить, может сделать какую-то анимацию, то есть это уже не информационные технологии, это медиатехнологии. Это очень хороший и очень востребованный инструмент в современном образовании.
Что мы понимаем под медиапроектами? Собственно, это форма представления любого проекта или исследования, результат которого выполнен с помощью медиатехнологий. Например, у нас разрабатывается новостной канал научный «Научпоп». Ребята готовятся к его открытию, они понимают, что это регулярная подготовка материалов, это регулярная проверка достоверности, это систематическое пополнение материалов, то есть это такой медийный проект. Но мы, в частности я, не занимаюсь ни развлекательными, ни какими-то художественными проектами, это немножко не моё, то есть мы, опять же, медиапроекты подтягиваем к науке, к научно-популярным каким-то направлениям, к тому, что популяризирует науку.
Очень хороший пример — лендинги — медиатексты, которые включают в себя не только текст, но и иллюстрации, видео, подкасты, галереи, и так далее. И эти тексты они востребованы, они читаемы, но тоже у нас делаются на научно-популярную тематику.
— Вы в начале сказали, что с этого года у Вас появились самые маленькие ученики 7-9 лет, а какой, на Ваш взгляд, самый оптимальный возраст, чтобы прийти в науку?
— На практике существуют два вида прихода ребят в науку: первый — они что-то знают уже об этом, где-то видели, что-то понимают, и приходят сами, со своим желанием. Причем неважно — они могут как остаться, так и понять, что это не их, когда попробуют. И второй вариант — маленьких авторов приводят родители, понимая, что это важное направление, которое, ещё раз повторюсь, позволяет получить уникальные компетенции, которые позволяют на протяжении жизни не только в школе, но и во взрослой жизни, представлять и обосновывать свою идею, доказывать важность и актуальность, защищать свой проект. Это важно везде, неважно, где человек работает, где он учится. И мы начинаем это делать со 2 класса. Оптимальность здесь — очень индивидуальный вопрос. Я бы не стала говорить об оптимальности. Например, если бы дело касалось моего ребёнка, я бы думала о возрасте 4-5 класс.
— Что бы Вы могли порекомендовать учителям для мотивации и вовлечения своих учеников в науку?
— Конечно внедрять в свой учебный процесс проектные методы. Мы давно знакомы с этим словом, и это стало таким уже официозом. На самом деле все просто: учите их исследовать, учите их находить новое своими руками, не пересказывать то, что уже написано, и то, что уже исследовано, а находить новое, анализировать, сравнивать, наблюдать, записывать эти наблюдения, ставить эксперименты. Своими руками. И вот это звание «популяризатор науки»… мне кажется каждый учитель должен быть популяризатором науки — той науки, которую он несёт с собой.
— А какие напутственные слова можете сказать школьникам?
— Самое главное — не бойтесь делать то, что вам нравится! Не бойтесь чётко сказать о том, что вы хотите исследовать, о том, что вы хотите изменить в этом мире. Хороший научный руководитель из вашего интереса, из вашего увлечения поможет вам создать хороший, добротный, качественный проект или исследование.
— И напоследок небольшой блиц-опрос. Итак, первый вопрос: если бы не наука, то что бы Вы выбрали в жизни?
— Ихтиологию.
— Самое запоминающееся научное событие, мероприятие?
— Мероприятие совместно с Институтом корпускулярной физики Университета Валенсии.
— Три важных, на Ваш взгляд, качества современного учёного?
— Порядочность, нестяжательство, стремление к открытиям.
— Учёный, который Вас вдохновляет?
— Эйнштейн.
— Что для Вас наука одним словом?
— Мир.
— Академизм или свобода научного творчества?
— Что-то посерединке.
— Елена Игоревна, спасибо большое за уделенное время! Желаем удачи, творческих достижений и новых научных открытий Вам и Вашим ученикам!