Русские, обитающие на Амуре и далее по тихоокеанскому побережью, являются хранителями наших стратегических рубежей. Такими же коренными, как и малые северные народы. Уже одного этого достаточно, чтобы главным мерилом дальневосточной экономики и политики считать не лакированные финансовые отчёты, а приумножение численности наших соотечественников, улучшение условий их жизни, сохранение природы и ее ресурсов.
Людской исход и рыбный перерасход
Судя по мотивации тех, кто уезжает в западные края, нам, дальневосточникам, для полноценной жизни не хватает качественных продуктов питания по нормальным ценам, соразмерных коммунальных тарифов, правильного использования природных богатств. А ведь ещё не так давно могучая природа и государственная поддержка давали дальневосточникам, особенно тем, кто переселился сюда, достаток, раздолье и уверенность в завтрашнем дне. Вплоть до олигархического кульбита номенклатуры 1991–1993 годов, начавшего обратный исход обосновавшихся на Амуре переселенцев. Сохранение и прирост нашего социума оказались несовместимы с изъятием основных источников финансирования у малых городов и поселков, с хищнической добычей и экспортом рыбы, леса, ископаемого сырья, с ликвидацией (вместо модернизации) перерабатывающих и машиностроительных предприятий. Прежние производственные цепочки, насыщавшие внутренний рынок своей продукцией, постепенно сошли на нет. Отсюда безработица и неуклонное убывание русских дальневосточников. Остановить этот губительный для России процесс в формате сырьевой экспортной экономики колониального типа при всем желании отдельных политиков, общественников и чиновников практически невозможно.
Неуклонное сокращение рыбных ресурсов Амура и его населения–наглядное тому подтверждение. Хотя в былые годы лососевые Амура реально, а не на словах изучались, подсчитывались, охранялись. Амурской рыбы вполне хватало жителям края и на поставки в западные регионы большой страны. Сегодня лосося и корюшки пробивается на нерест в разы меньше, на краевом рынке малая их толика реализуется втридорога, больше половины улова идёт в сыром виде на экспорт, а оставшаяся часть – в другие регионы России. После передачи на рубеже десятых годов в частные руки рыболовных участков Амура его корюшка и лосось стали дорогущим дефицитом для местных жителей и простых рыбаков. Вместе с тем экспорт корюшки за последние 5 лет из Хабаровского края вырос с нуля до 1474 тонн, а лососей – с 257 до 5471 тонны! И это только официально.
Несмотря на истощение рыбных запасов, угодливая наука в лице ХабаровскНИРО и администраторы из Амурского теруправления Росрыболовства (АТУ) не протестуют против предоставления крупным рыбодобытчикам максимальных квот. И вот (всё по науке!) те уже перегораживают ставными неводами и заездками Амурский лиман и амурское устье – их не страшит даже полное обрушения рыбных ресурсов. Прошлой весной видел своими глазами около мыса Пронге ставной невод ООО РПК «Восточное» длиной более километра из четырех ловушек –без промежутков между ними для пропуска корюшки! С некоторых пор правила рыболовства не запрещают установку таких гигантских орудий лова, при молчаливом согласии ХабаровскНИРО и АТУ. В других дальневосточных регионах картина не лучше. Несколько лет подряд крупнейшие рыболовецкие предприятия получали от Росрыболовства максимальные квоты и помпезно рапортовали о рекордных уловах. Вскоре запасы лосося катастрофически рухнули сначала на Сахалине, потом на Амуре, а в этом году на Камчатке, беспечно считавшейся неисчерпаемой кладовой.
Больше других от такой вакханалии страдают предприятия с малыми квотами в верхнем течении реки, рыбаки-любители и национальные родовые общины, которым срезали квоты едва ли не до нуля представители АТУ, ХабаровскНИРО и промышленники в низовьях. Знающие люди главной причиной амурских бед считают неконтролируемое промышленное рыболовство, коммерческое браконьерство на нерестилищах и ликвидацию на Амуре эффективной управленческих механизмов для сохранения водных биоресурсов, их справедливого распределения между малыми коренными народами, русским коренным большинством и промышленниками. Целеполагания, естественно, ждёшь от науки, однако руководители ХабаровскНИРО почему-то не считают промышленную нагрузку первопричиной деградации лососевых, объясняя все трудности климатом, гидрологией, браконьерством. Первые два фактора самой наукой мало изучены, а вот браконьерствуют – это знают все — не только рыбаки-любители, но и промышленники, поскольку уверены: контроль слаб. ХабаровскНИРО спустило на тормозах все предложения по ограничениям орудий лова в низовьях – в Амурском лимане и устьевой части реки. Не заметна принципиальность всего ВНИРО и в деле определения разумных лимитов вылова амурского лосося около Сахалина, хотя исторически сложившаяся сахалинская доля в 10 процентов от хабаровской ежегодно превышается чуть ли не вдвое. Ни для кого не секрет, что выловом с сахалинской стороны участвуют компании небезызвестного господина Кана. Он же, кстати, выкупил ряд предприятий в амурских низовьях. Недавно образованный им холдинг стал крупнейшим получателем квот амурского лосося. И почти сразу ВНИРО и Росрыболовство перестали согласовывать с Хабаровским краем добычу на Сахалине амурского лосося. Дескать, ресурс федеральный и нечего краю вмешиваться. Хотя раньше думали по-другому.
По мнению Максима Бергели, возглавляющего Ассоциацию рыбопромышленников в верховьях реки, рыба должна не набивать карманы предпринимателей, а кормить жителей Амура, легально продаваться в розницу по доступной цене круглый год, а не только на рынках во время нереста (и то из браконьерских сетей). Бергеля предлагает взять на вооружение лучший советский опыт, дополнив его комплексным стимулированием. А вот позиция краевой КМНС (ассоциации коренных малочисленных народов Севера) во главе с Любовью Одзял: право вылова должны иметь только жители рыбацких поселков, промышленный лов лососей надо полностью запретить на пять лет и в реке, и в Амурском лимане. На этот счёт, кстати, есть прекрасный зарубежный опыт. А когда стадо восстановится, достойные квоты давать только тем предприятиям и общинам, которые, как советские рыбколхозы, работают во благо своих посёлков.
Неприкасаемые заездки
К сожалению, пока подобное трудно представить. Те, кто заказывает музыку, в этом не заинтересован. На мой журналистский запрос руководителю АТУ Денису Крылову с просьбой поучаствовать в проверках заездков (перегораживающих русло рыболовных изгородей) был получен отказ. Основание: «Требования техники безопасности не позволяют нахождение на транспорте посторонних лиц». Ссылка на безопасность за гранью добра и зла, словно прошу отправить меня с отрядом морской пехоты атаковать неприятеля. В результате нет ни малейшей уверенности, что сама АТУ осуществляет надлежащий контроль как за заездками, так и за рыболовецкими базами. Гораздо проще и безопасней демонизировать КМНС и рыбаков-любителей. Ситуацию поясняет Михаил Милькович, некогда руководивший передовым рыбколхозом: «Если число заездков кратно не сократить, а остальные постоянно не контролировать, то рыба, которую не успели поднять и переработать, давит саму себя. Из-за такой жадности гибнет до 40 процентов улова. Но главный бич — огромные переловы».
В целом картина ясна: или амурские посёлки и города загнутся ради офшорных прибылей, или рыбные, минеральные, лесные ресурсы поставят на службу общему благу. Если руководствоваться вторым подходом, то ресурсные квоты следует давать лишь тем, кто эту задачу и решает. Заодно вернуть рыбакам сети, иначе промысловики превратятся в заурядных теневиков и нелегальный сбыт окончательно подорвет водный биоресурс. Реальные объёмы промышленного браконьерства и без того неизвестны.
По запрету плавных сетей от науки, к сожалению, тоже никаких возражений. При этом Александр Поздняков, владеющий предприятиями в низовьях и возглавляющий одну из ассоциаций рыбопромышленников, считает такой запрет целесообразным в условиях резкого сокращения лососевых ресурсов. А вот точка зрения Максима Бергели: «Запрет традиционных сетей оставил без сырья все предприятия в Ульчском районе. Выловить разрешенный объем другими орудиями там технологически невозможно. Поэтому мы за то, чтобы в низовьях рыбачить только заездками и ставными неводами, в верховьях– только сетями, любой промышленный лов прекратить выше села Богородское, и для полноценного заполнения нерестилищ проходные дни в низовьях делать не один раз в неделю, а также как и в верховьях–через один день».
А вот Северные Курилы, где местным рыбакам тоже собираются запретить сети на лососевых. По словам президента Ассоциации рыбопромышленников Сахалина Максима Козлова, ставные невода в этих местах сносятся огромными накатами волн Тихого океана, волей-неволей приходится ловить ставными сетями. Если их убрать, промысел остановится, предприятия обанкротятся, их участки изымут, безработное население хлынет на материк и меры правительства по поддержке Курил будут попросту перечеркнуты. Максим Георгиевич за то, чтобы при определении орудий лова исходить из конкретных природных условий, которые везде очень разные. Вернемся на Амур. Чтобы людям хотелось здесь жить и работать, необходимо вылавливать всё легально, развивать глубокую переработку, обеспечивать недорогой рыбой в первую очередь свой край, оставлять по максимуму доходы и налоги в рыбацких посёлках, создавать рабочие места для их жителей и давать коренным русским, как и КМНС, право ловить лосося на законных основаниях. Для этого участки любительского лова следовало бы выделять поселениям решением краевого правительства без всяких коммерческих конкурсов, с правом местных глав поселений устанавливать приемлемые расценки на рыбу. Тогда русскоязычные перестанут записываться в нацменьшинства, создавая псевдообшины КМНС. И любители, и КМНС перелавливают обычно лишь потому, что жить им кроме как рыбой нечем –градообразующие производства давно закрыты. Зато перекупщики из Китая и бывших южных республик СССР тут как тут.
Вернуть Амуру хозяина
Поползли слухи, что все промышленные участки Амура готов выкупить некий московский суперинвестор. Кто бы здесь ни был, порядка не будет, пока наука зависит от бизнеса, а АТУ даже не в состоянии показать проверку заездков. Функции этого явно неэффективного ведомства заодно с финансированием стоит передать краевой власти с возложением на неё ответственности за рыбный ресурс. Вот передали ранее в подчинение краю лесничества, и порядка прибавилось, а Хабаровск перестал задыхаться от дыма лесных пожаров. Амуру, как и тайге, нужны ответственные, хорошо оснащённые, высокооплачиваемые защитники. И побольше прозрачности перед обществом! Председатель общественного фонда «Амур» Олег Абакумов предлагает под эгидой природоохранной прокуратуры создать координационный совет из профильных госструктур, общественников, промышленников и СМИ, чтобы вместе наладить мониторинг реки и обеспечить воспроизводство лосося на нерестилищах, в том числе с привлечением членов совета к контролю рыбодобывающих фирм.
Не секрет, что благополучие Амура во многом зависит от здоровья тайги, которое гробят лесозаготовители. Взять таежный поселок Маго Николаевского района. На его отшибе встречаю пенсионера Езопова Александра Дмитриевича. 60 лет назад он приехал служить сюда срочную пограничником, посвятил этому району всю жизнь и теперь из-за закрытия любительского участка не вправе поймать себе на зиму рыбы. «Нет перспективы, правят временщики – сокрушается Александр Дмитриевич. –Видишь штабеля «Дальлеспрома»? В них полно незрелого тонкомера. В советское время брали только крупный диаметр, сейчас валят все подчистую, все сопки голые, реки без леса сохнут, поэтому паводки и безрыбье». Кстати, в 2019-м Дальлеспром организовал в южных районах края вырубку липы, которая является основным медоносом и которую в советское время было категорически запрещено трогать. В итоге тайга осталась без оплодотворяющих ее растительность пчел, хабаровчане без меда, а пчеловоды без работы и желания жить в нашем крае. И все это на глазах у созданной три года назад Амурской бассейновой природоохранной прокуратуры!
Среди обнадеживающих событий– совещание в сентябре 2020 года во Владивостоке по проблемам водных биоресурсов, на котором секретарь Совбеза Николай Патрушев в качестве положительной тенденции отметил рост внутреннего (по всей России) потребления рыбопродукции за год на 8,8%, а полпред президента Трутнев на примере Камчатки в качестве меры по закреплению населения предложил расширить выделяемые для любительского лова участки за счет богатейших компаний. Правда там же приморский губернатор Кожемяко предложил оставлять в крае до 5% всего улова. При этом не очень понятно, можно ли всего лишь пятью процентами, а то и меньше, удовлетворить потребности жителей Приморского края.
Ближе к зиме достаточно четко прояснилась и позиция исполняющего обязанности хабаровского губернатора Михаила Дегтярёва. В числе основных задач рыболовецкой отрасли он назвал продажу рыбы по социально приемлемым ценам в течение всего года, защиту прав коренных народов, возможность для всего местного населения заниматься цивилизованным любительским рыболовством. Но сумеет ли Михаил Дегтярев реализовать намеченное, ведь губернаторских полномочий для этого маловато, кроме того, краевой власти нужна команда надежных сильных профессионалов и солидарная конструктивная поддержка хабаровчан в архиважном рыбном вопросе? Без широкого общественного участия и принципиально новых федеральных подходов решить его вряд ли получится.
Максим Бергеля
Коренной русский житель посёлка Маго пенсионер Езопов не может законно выловить лосося в Амуре!
