Найдено золото ФРС: лицом к лицу с Косыгиным

Немецкие СМИ сообщили о том, что под Вязьмой были обнаружены грузовики с грузом золота. А это ни много, ни мало сто тонн драгоценного металла, сообщает tvzvezda.ru.

«МК» со ссылкой на Bild сообщает, что некий немецкий инженер прощупал окрестности с помощью георадара. Он утверждает, что обнаружил точное местонахождение грузовиков с сокровищами. Всё это добро находится в «заминированных подземных шахтах» – на глубине от 15 до 17 метров. Золото размещено в двух тайниках: в одном из них пять грузовиков, в другом – шестой.

Слухи о «золотых грузовиках» ходят с июля 1941 года. Тогда перед захватом Смоленска из городского банка в направлении Вязьмы вывезли слитки золота и серебра, монеты из драгметаллов и бумажные деньги.

Недалеко от деревни Соловьёво во время переправы через Днепр колонну обстреляли фашисты. Части грузовиков удалось пробиться к населенному пункту Относово. Согласно легенде, бумажные деньги, отчаявшись доехать до «своих», конвой грузовиков сжег, а остальные ценности спрятал.

Сложно поверить в то, чтобы в банке Смоленска находилось столько золота. Непонятно, зачем городу с населением всего 150 тысяч человек 100 тонн этого металла? Если только это золото не направлялось на запад после успешного разграбления СССР некоторыми царственными дельцами…

На мой взгляд, дело развивалось так. Приведу выдержки из своего нового романа «Кувырок Луны».

24 июня 1941 года Алексей Косыгин (Романов) был назначен заместителем председателя Совета по эвакуации при СНК СССР. Это его золото катило в грузовиках на запад. Ведь ещё в 1925 году, с помощью руки того же запада и под прикрытием всей этой череды сменных должностей в советской карьерной и партийной лестницах, Косыгин незаметно для революционных масс успел сделать главное дело всей своей жизни. Он стал долларовым миллионером, организовав советско-британское предприятие «Лена Голдфилдс» – «Золотые поля Лены» (подробнее).

Едва Эсфирь в обличие гражданской войны зачехлила свою порядком притупившуюся косу, комбайны Ротшильдов уже выползли на сбор «урожая» этого драгоценного металла.

Антагонистическое советское правительство, излишне услужливо выполняя пункты утверждённого плана, 14 ноября 1925 года передало зарвавшемуся капиталисту в лице косыгинской английской компании «Лена Голдфилдс» концессию на разработку приисков!

Заказчики и финансисты революционного переворота, устроенного ими в Российской империи, получили официальное и вполне себе законное право на добычу золота – в течение тридцати лет (с 1925 по 1955 гг.).

Матёрый еврейский большевик Лейба Бронштейн на фоне золотых полей Лены и аналогичных открывавшихся перед ним возможностей навсегда потерял интерес к коммунизму. Он умело и очень настойчиво курировал эту концессию.

Для молодой советской власти, раковой опухолью распространившейся по ранее здоровой Русской земле, смышлёный Лейба добился доли размером в семь процентов, а проклятым капиталистам виртуозно уступил с государственного барского плеча оставшиеся девяносто три процента. А также территорию от Якутии до восточных склонов Уральского хребта.

Мимоходом к тому же золоту «прилипли» серебро, медь, свинец, железо, а также целый комплекс горнодобывающих и металлургических предприятий: Ревдинский, Бисертский и Северский металлургические заводы, Дегтярское и Зюзельское месторождения меди, Ревдинские железные рудники, Егоршинские угольные копи.

Пока простые сельские труженики считали свои выгоды от льготного налогообложения, советская власть раздавала русские государственные волости.

На этом фоне постепенно выкристаллизовывался образ полоумного советского управдома Бунши-Корецкого и раздающего русские земли вора-авантюриста Жоржа Милославского, зафиксированный умелой рукой Михаила Булгакова в пьесе «Иван Васильевич».

Англичане, получившие от советского руководства свою «Кемьскую волость», подписали революционный контракт, ставший крупнейшим с момента большевистской революции. Он был составлен так, что даже после национализации предоставил компании «Лена Голдфилдс» колоссальные возможности для получения хорошей компенсации.

И Ротшильды это запомнили – концессия покрыла область около полутора миллиона акров полей золота, серебра, меди и свинца. Стоимость этого добра уже тогда была оценена в 150 миллионов долларов США. Это, естественно, были «старые» цены.

Но косыгинский контроль, незримо осуществляемый за ними, был уже вполне в духе двадцать первого века.

Лондонские и нью-йоркские банкиры в этой ситуации тоже не страдали бездействием. Они, словно огромные ненасытные пиявки, беспардонно качали русские ресурсы. Но не могли нажраться. И поэтому сверх тех девяноста трёх процентов сверхнагло они потребовали для себя ещё и государственные субсидии! А от уплаты налогов и сборов в пользу России привычно уклонились.

На этот раз революционное государство отреагировало жёстко – оно отрубило одно своё щупальце, помогавшее буржуазным пиявкам сосать революционную кровь. И 10 февраля 1929 года Лейба Давидович Бронштейн был выслан из СССР – специально для скорой встречи с карающим революционным ледорубом.

Затем чекисты без промедления взяли под свой контроль власть в компании «Лена Голдфилдс».

Феномены биографии «простого» Косыгина

Официально Алексей Николаевич Косыгин родился ещё в Санкт-Петербурге и ещё в Российской империи – 8 февраля 1904 года. Через месяц, 7 марта, маленького Лёшу окрестили.

Когда ему исполнилось пятнадцать лет, Лёша устроился в 7-ю армию, где служил с конца 1919 года по 1921 год. Это, конечно, был не тыл, но это была и не передовая. Лёша служил в 16-м и 61-м военно-полевом строительстве на участке Петроград – Мурманск. Здесь и строительные материалы были в распоряжении, и обеспечение получше.

Вступление в действующую Красную Армию было удачным, а, самое главное, своевременным. Как раз в конце 1919 года боевые действия резко пошли на спад. Уже 31 декабря вступило в силу соглашение о перемирии между РСФСР и Эстонией, а 2 февраля 1920 года был заключён Тартуский мирный договор, положивший конец войны на Северо-западе РСФСР. В этой реальной Красной Армии реальных боевых действий так и не случилось. К тому же, сразу после установления мира управление 7-й армии было расформировано.

Восстановлено оно было только с 15 апреля 1920 года приказом РВСР от 10 апреля 1920 года. А затем приказом РВСР от 3 декабря 1920 года управление армии было объединено с управлением Петроградского военного округа. И в этот период боевых действий армия не вела, поэтому служба Алексею не приносила особых хлопот, а армейский стаж «капал» исправно.

В третий раз управление армией было сформировано 5 марта 1921 года – в связи с Кронштадтским восстанием. После его подавления 10 мая 1921 года управление армии было снова расформировано, а войска переданы в Петроградский военный округ. Но к тому времени Косыгин уже покинул родное подразделение.

Уже во время этой службы Алексей Косыгин проявил природную хитрость и расчётливость – умудрившись вступить в действующую армию и почти не воевать. Удачно избежав белогвардейских пуль и сабель, будущий председатель Совета министров СССР получил себе в биографию очень хорошую запись.

Набрав нужное количество лет полевого стажа, пусть даже приобретённого всего лишь в обеспечении военного строительства, семнадцатилетний паренёк уже твёрдо усвоил, что в смутные времена надо находиться ближе к обозу. Там и пуль поменьше, и еды побольше. Поэтому, как только в армейской службе снова запахло «жареным», Алексей перебрался в тот самый обоз, и с 1921 года Косыгин стал слушателем Всероссийских продовольственных курсов Наркомпрода, он упорно учился в Петроградском кооперативном техникуме своему какому-то ремеслу.

После окончания техникума, в 1924 году, Косыгин был направлен в Новосибирск – инструктором Новосибирского областного союза потребительской кооперации. По этой линии и началось восхождение «звезды» Косыгина. Вступив в 1927 году в ВКП(б), в 1928 году Алексей Николаевич в возрасте 24 лет стал заведующим плановым отделом Сибирского краевого союза потребкооперации в глубине российского тыла – в Новосибирске.

В спокойные 30-е годы Косыгин вернулся в Ленинград. Здесь он удачно отучился в Ленинградском текстильном институте и уже через год стал директором фабрики «Октябрьская». Отработав всего год, в 1938 году непонятно за какие заслуги Косыгин был назначен на пост заведующего промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП(б).

И здесь, не успев даже, как следует, познакомиться с помощниками и подчинёнными, Косыгин сразу же получил новое назначение – на пост председателя Ленинградского горисполкома. И на этом месте ему не пришлось знакомиться с коллективом. Как только очередная запись в личном деле была оформлена, Косыгина снова повысили: 21 марта 1939 года на XVIII съезде Алексей Николаевич был избран членом ЦК ВКП(б). В том же году Косыгина назначили на пост народного комиссара текстильной промышленности СССР.

Только здесь Алексею Николаевичу пришло всё-таки проработать целый год. А в апреле 1940 года Косыгина назначили заместителем председателя Совнаркома СССР и председателем Совета по товарам широкого потребления при СНК СССР.

Нигде не задерживаясь даже на год, толком не вникая в процесс производства или управления, Косыгин был ведом ловкой рукой Берии, которая очень нагло и подчёркнуто грамотно, словно шахматную пешку, перемещала его по политической доске в заветные ферзи.

Превратившись в ферзя, вчерашняя пешка по имени Косыгин стала делать свою игру. Впервые став членом Политбюро ещё при Сталине, Алексей Николаевич имел абсолютно противоположные ему взгляды на жизнь «слуг народных».

При Сталине и Хрущёве советское общество было организовано из равноправных людей. Взращивание элиты не ставилось в ближайшие планы. Относительно собственности действовал постулат о том, что независимо от руководителя предприятия все они работают на государство. Они функционировали под управлением государственных органов и производили продукцию, необходимую для нужд государства и потребностей населения.

Косыгин действовал, руководствуясь другим постулатом. По его мнению, предприятиям необходимо было делегировать самостоятельность – для того, чтобы извлекать сверхприбыль. А она должна тратиться только на «избранных».

Скрывая свои взгляды при Сталине и Хрущёве, Косыгин всплыл с ними при Брежневе и Суслове. Преимущества подхода «как дороже продать Родину» перед «уравниловкой» видели и в руководстве КГБ. На этих понятиях Косыгин стал председателем Совета Министров СССР в 1964 году и уже с 1965 года принялся проводить именную «косыгинскую реформу».

Предприятия получили самостоятельность. Результаты их деятельности стали оцениваться исходя из полученной прибыли.

Однако Брежнев и Суслов не долго топали в капитализм – уже в 1970 году «косыгинскую реформу» свернули.

Несмотря на недовольство Брежнева, Косыгин пёр буром в международную политику. Его изнутри распирало. И это чувство было многоликим. Во-первых, ему хотелось, во что бы то ни стало, покинуть советскую страну и оказаться на вольном западе. Во-вторых, близость к своим капиталам ему навевала хорошее настроение. А, в-третьих, ему необходимы были встречи, чтобы производить обмен информацией и получать инструкции, а также получать отчёты – ведь его капиталы росли пропорционально сделанным делам.

В статусе председателя Совета Министров СССР Алексей Косыгин решил посетить Великобританию. Он добился того, чтобы визит был официальным. Это представляло Косыгина в глазах его заокеанских и зарубежных коллег настоящим главой государства Советов.

Такой поступок Косыгина был своего рода попыткой политического переворота. Ведь официально СССР мог представлять только Брежнев. А Косыгин, несмотря на то, что он и был главой правительства, был всего лишь главой советского правительства. Это не давало ему прав представлять страну.

Но Косыгин, нагло пользуясь не сильной разборчивостью зарубежных политиков, к тому же обещавших ему поддержку в этом его мини-перевороте, посетил Великобританию с официальным визитом.

Здесь он устроил себе неделю отпуска – с 6 по 13 февраля Алексей Николаевич встречался, разъезжал, обсуждал, рассказывал.

– Мистер Косыгин, – как-то спросил его один из местных политиков. – Мы надеемся, что ваш «официальный» визит проходит за ваш счёт?

– С чего это? – удивился Косыгин.

– Вы – не глава государства. А королева проводит встречи с неглавами государств по коммерческим расценкам, – ответил ему собеседник. – Да, и другие высокопоставленные политики не хотят тратить своё время бесплатно. Я передам своим коллегам, что вы согласны покрыть их расходы. Это позволит избежать ненужных пересудов. А также придаст вашему пребыванию в Великобритании более положительный градус накала.

– Вы это серьёзно? – сделал вид, что искренне удивляется, Косыгин, хотя на самом деле он уже всё понял: его подловили на этом событии, и сейчас всеми правдами и неправдами спишут с его счёта столько, сколько посчитают нужным, и он ничего не сможет противопоставить.

– Мы оба понимаем, что ваш приезд в Великобританию является публичной акцией, – ответил собеседник. – А это мероприятие является платным. Я уверен, вы сможете у себя в СССР выгодно продать результаты тёплых приёмов и жарких дебатов.

Разговоры об английской королевской семье являются не совсем декоративными. В её распоряжении есть не только необозримые наркобогатства, которые прокручиваются семьёй в обход государственной казны Англии, но есть ещё и Ротшильды, руками которых королевская семья может построить любого в этом мире.

Алексей Николаевич и его супруга сделали несколько фотографий с королевой Елизаветой II и принцем Чарльзом. Косыгин что-то важное обсудил с британским премьер-министром Гарольдом Вильсоном. Затронули и тему Вьетнама.

– Ты знаешь, Леня, меня принимает сама королева! В старинном замке! Который был заколочен много десятилетий! А теперь ради меня его открыли! – позвонил Косыгин Брежневу и «через губу» известил его об этом.

Леонид Ильич покачал головой и ответил:

– Алексей, приедешь – расскажешь…

И положил трубку. А Косыгину пришлось вернуться в СССР.

На родине Леонид Ильич, словно удав, начинал поддавливать Косыгина. Он не хотел отдавать иностранные дела, но Алексей Николаевич продолжал возмущаться, когда внешнеполитические вопросы обсуждали без него…

Конечно же, теперь, если 100 тонн золота всё же будут найдены, владельцы будут отнекиваться от него – вряд ли им хочется напоминать россиянам про свои делишки в «Лена Голдфилдс».

Андрей Тюняев, главный редактор газеты «Президент», twitter, vk