Никита Сергеевич – уже давно взрослый человек. Поэтому и рассуждать ему надо бы уже по-взрослому. Пока же он ведёт себя как мальчишка, которому захотелось дешёвой славы, проспикулированной на подростковой экстравагантности.
В своей автобиографической книге Никита Михалков заявил, что в России нет свободы. Это – его эпатаж, вызов медиа-сообществу, ловушка для журналистов.
И журналисты в неё попались. Они принялись тиражировать лабуду Никиты Сергеевича, загаживая ей и без того уже загаженное медийное пространство.
Например, агентство Inforesist цитирует книгу режиссёра «Территория моей любви» и характеризует её так: мол, Никита Сергеевич написал о своих предках и родственниках, семье, друзьях и коллегах, а также фильмах; режиссер немало внимания уделил и рассуждениям о российском менталитете; Михалков пишет, что для русских всегда важно чувствовать, когда нужно применять силу, а когда поощрять.
«Русский человек так устроен. У нас же нет свободы, у нас воля, а это совсем разные вещи. Поэтому такие вещи, как чередование кнута и пряника, — неоценимо важны. Но еще важнее знать, вернее, интуитивно чувствовать, когда что применить», — пишет Никита Михалков. При этом кинорежиссер отмечает, что никогда не приветствовал оппозицию: «Я вообще не люблю объединений вокруг „нет“, это разрушительно. Люблю объединения вокруг „да“».
Откуда режиссёру с голубой кровью знать русскую душу и русскую натуру? Его, вечно стоящего у золотого корыта и хлебающего из него вселенскими глотками, никто и никогда не пытался отодвигать от кормушки. А у этой кормушки русских людей нет уже со времён революции.
Избалованный азиатским вниманием, Никита Сергеевич без устали пропагандирует церковь и на ней въезжает во все ворота административного рая. А русский народ никогда не нуждался в церкви и никогда не был поражён религиозными домыслами.
Обласканный космополит, Никита Сергеевич всю свою жизнь потребляет только пряники. А русский народ доедает за ним оставшиеся кнуты.
В творчестве Никиты Михалкова нет ни одного намёка на русский народ. Там есть цыгане и любые другие кочевники, которыми режиссёр буквально упивается. Но на то, чтобы показать жизнь русского человека, у Никиты Сергеевича как-то творческого духа не достаёт. А учить русских спешит.
Именно поэтому сказанное Михалковы обличает его полностью: ну, не знает Никита Сергеевич русский народ. В ведь народ всегда требовал воли, а не свободы. «На волю», а не «на свободу» – так говорят по-русски. На свободу стремятся только заключённые и арестанты.
Иван Орлов
