Область с клеймом ГУЛАГа может стать символом процветания, убежден доктор геологии Владимир Глотов
Девчонка из подмосковного Егорьевска и паренек из Верхнего Карачана, что в Воронежской области, пересеклись в аудитории столичного геологоразведочного института. Встретились, чтобы никогда уже больше не расставаться. Получив в 1961?м в альма-матер свои дипломы, парочка рванула на Камчатку: «…А я еду, а я еду за туманом. За мечтами и за запахом тайги». И еще: «…Держись, геолог, крепись, геолог, ты солнцу и ветру брат!». Слова этих песен были гимнами того поколения. «Держались», полной грудью глотали «туманы»… Прокладывали маршруты в горах и по тундре, бурили скважины, мыли «пробы». Белки, евражки и горностаи ходили у них в друзьях, «кушали с руки». И мишка бурый, бывало, захаживал в гости, и горный орел опускался порой на конек палатки – словно предлагали разгадать тайные смыслы волшебных русских сказок. И были песни у костра, и слова сами слагались в стихотворные строчки. Удивительно, но эти увлечения остались до сих пор. Когда головы моих друзей незаметно покрылись серебристой порошей, подобно вершинам дальних сопок в предрассветной мгле…
Я влюблен в эту пару. Верную чистым, благородным порывам незамутненной расчетами юности, провидчески угаданному призванию. Я твердо знаю: именно без них – супругов Глотовых, Владимира Егоровича и Людмилы Петровны – «здесь ничего бы не стояло…». И быть бы Колыме, Магадану совсем бы не теми, что теперь с ними. Нам всем без них не доставало бы здесь красок и света. Тусклее выглядели бы перспективы этого края, края русской земли. Разве не так?! Ведь это именно они – Глотовы – как десятки, сотни, тысячи романтиков и работяг каждодневным теплом своих душ, преданностью делу жизни, высоким накалом профессионализма и согревают эту суровую землю, обустраивают ее настоящее и будущее. Глотовы – самое нутро Колымского сообщества…
Они так и идут по жизненному маршруту вместе. Работают в одной лаборатории. Он, доктор геолого-минералогических наук – заведующим, она – ведущим специалистом того же подразделения Северо-Восточного комплексного НИИ Дальневосточного отделения РАН.
«В детстве, помню, любил пофантазировать: вот бы к Марсу полететь, – разоткровенничался как?то Владимир. – Рассказы даже писал фантастические. А интерес к познанию удовлетворил здесь. Не вполне пока, впрочем. Но во многом…»
С 1965?го Глотов участвует в крупномасштабных работах по оценке нефтегазоносности Северо-Востока России. В свое время первым описал сероводородные источники на Чукотском полуострове, нашел там выходы углеводородов. Стал соавтором первой инженерно-геологической карты СССР, библиографического справочника, в котором кратко, но емко и полно охарактеризованы изыскания по разработке шельфа Охотского моря. Участвовал в систематизации работ по подземным водам Северо-Востока страны.
«У Магаданской области, мне представляется, блестящие перспективы экономического развития. По идее, уже давно не являясь «терра инкогнита», территория все еще таит в себе несметные сокровища, предполагая тем самым поистине неимоверные возможности их освоения. Помимо безусловных приоритетов в добыче драгоценных металлов – золота и серебра, месторождения которых являются одними из крупнейших в мире, это, безусловно, предполагающаяся разработка Примагаданского шельфа. Кстати, уже сегодня область полностью готова к тендеру по проведению широкомасштабных поиска, разведки и добычи углеводородных ресурсов. По предварительным расчетам, здесь у нас, на побережье залегает не менее 1,5 млрд тонн нефти, около двух триллионов кубических метров газа. Как говорится, качать – не перекачать… У нас на территории колоссальные залежи бурого угля ждут своей разработки. Имеется богатейшая база месторождений криогенного торфа. И наша институтская лаборатория геологии, нефти и газа, геоэкологии сегодня вплотную занимается маркетинговыми исследованиями по этому весьма перспективному направлению.
Есть все предпосылки для развития химической промышленности, в частности, в плане получения аммиака и водорода; альтернативной энергетики из восполнимых источников: холода зимней атмосферы и тепла земных недр, гидро- и ветроресурсов. Известно ведь, что уже существуют технологии по использованию тепла океана, когда учитывается разница температуры воды на поверхности и в донных слоях – ее КПД составляет около 8?%. А в нашем проекте КПД в 2,5 раза выше! Новый неисчерпаемый источник энергии – сочетание зимнего холода и тепла недр.
Абсолютно нетронутый пласт экономики – использование холода для получения соли из морской воды и для консервирования минеральных вод. Или взять проблему добычи гипса на территории. На границе с Якутией его просто горы! Только бери… Словом, перспективы Колымы в рыночное время только-только приоткрываются во всем своем великолепии. Как ученый я убежден в том, что российский Северо-Восток, Магаданская область в частности, вполне могут стать мировым лидером в использовании природных ресурсов…»
Глотов, судя по его вдохновенной увлеченности, мог бы и дальше подробнейшим образом живописать перспективы края, ставшего родным, если бы не мой, быть может, даже и провокационный вопрос: «Кто и как будет реализовывать этих планов громадье?».
Владимир задумывается на минуту, заметно убавляет почти юношеский запал энтузиазма: «Насчет «как?» – более или менее ясно. Сегодня есть планы развития Сибири и Дальнего Востока на среднесрочную перспективу, работают целевые федеральные программы. И это хорошо – до недавних совсем пор и того не было… Вопрос «кто?» гораздо труднее. Можно, конечно, ответить развернуто. Но отмечу главное – на мой взгляд. Демографический аспект? Хотя мне и кажется, что катастрофические процессы оттока населения с Колымы приостановлены, не это сегодня является определяющим. Возьму, однако, частность – то, что мне ближе всего, – науку. Стареем мы, а смены что?то не видно. В целом по стране четверть наших докторов наук, которых у нас всего?то осталось никак не больше 25 тысяч, по последним данным – старше 70, мои ровесники; меньше трети – до 50… Кто из способных молодых людей пойдет в науку, если стипендия аспиранта составляет нищенские 1,5 тысячи рублей?!
Наверное, совсем не случайно только в Штатах сегодня работают около 17 тыс. докторов – выходцев из России. За два десятилетия за рубеж с просторов бывшего СССР выехали около 800 тыс. специалистов. Россия отстает от США по расходам на НИОКР в 17 раз, от Евросоюза – в 12 раз, от Китая – в 6,4, от Индии – в 1,5 раза. Это ли не зримый результат отношения к науке? И ведь так по всем фронтам… Не идут из памяти слова уважаемого не только мною одним академика Сергея Петровича Капицы, сказанные им как?то в сердцах публично: «Мы наконец пришли к тому, к чему стремились, – воспитали страну идиотов. Если Россия и дальше будет двигаться этим же курсом, то еще лет через десять не останется и тех, кто сегодня хотя бы изредка берет в руки книгу. И мы получим страну, которой будет легче править, у которой будет легче высасывать природные богатства. Но будущего у этой страны нет!».
Нет? Владимир безнадежно машет рукой: «Можно, конечно, поспорить с Сергеем Петровичем относительно его характеристики современной России, но по сути?то он прав: страна превращается в сырьевой придаток мировой экономики. Без всякой очевидной выгоды для большинства людей, проживающих на ее территории. И это глобальная для всех россиян проблема. Это геополитический вызов современности для всех нас, всерьез озабоченных будущностью нашей Родины. Как на него ответим – зависит от каждого…»
