Власть не умеет не только тушить пожары, но и разговаривать с людьми
Застигнутая врасплох пожарами власть оказалась не готова и к ликвидации последствий. Жилье возводится, деньги выплачиваются, но все как?то не по?людски. Дома взамен утраченных строят без расчета на личное подворье. Вместо привычного погреба селянам навязывают доступ в Интернет. Не хватает самого простого – нормального диалога с пострадавшими. Очевидных решений им приходится добиваться через суды.
В нижегородской деревне Шарнавке, сметенной огнем в несколько минут, чудом уцелел дом Ирины Вантух. На первых порах она приютила 13 соседей, лишившихся крова. Теперь деревенские готовятся переехать в также пострадавшую от лесного пожара Верхнюю Верею. Ирина под программу помощи погорельцам не подпадает, жилье?то невредимо. Но как оставаться одной в лесу, без воды и электричества? То, что так жить нельзя, приходится сейчас доказывать через суд.
Во Владимирской области переселением «негорельцев» из лишившихся инфраструктуры, по определению жителей – мертвых, деревень пришлось заниматься Владимиру Путину. Без него очевидная проблема никак не решалась.
Лишенцы из Шарнавки ждут новоселий не без смятения. Верхняя Верея – название официальное, жители села именуют его не иначе, как Гибловка. Ехать из одного выморочного места в другое душа не лежит.
Есть и другие поводы для беспокойства. План развития села одобрен прибывшим на Нижегородчину с инспекцией премьером: три новых магазина, почта, детский сад на 50 мест, фельдшерско-акушерский пункт, восстановление храма. Вопрос – когда все это будет построено? Не получится ли так, что, отрапортовав о сдаче жилья, местная власть позволит себе забыть об остальном? Как долго местных школьников будут возить в Дощатое? Много вопросов по качеству новостроек. У предназначенной погорельцам «типовухи» низкий цоколь – 70 ?см, в доме нет подпола, где хранить продукты, неизвестно.
Селяне с опаской ждут холодов – выдержит ли дом, а точнее материал, из которого он построен, лютые морозы.
Житель Верхней Вереи Вячеслав Седов пять лет строил двухэтажный коттедж. После огненного смерча от почти достроенного особняка остался один фундамент. Был дворец, а теперь типовой дом из пеноблоков? Седов на такой «обмен» не согласен, оформляет документы на компенсацию. Людмила Баскова только через суд смогла добиться строительства дома той же площади, что и сгоревший. Вместо 90 кв. метров власти предлагали ей 65.
Верхняя Верея пострадала от лесного пожара больше других, а всего в Нижегородской области стихия оставила без крова 771 домохозяйство в 40 населенных пунктах. 712 семей выбрали госпомощь в виде новостроек. Срок подписания соответствующих соглашений истек 1 сентября. Остальным погорельцам выделены или обещаны – в спорных ситуациях, которыми занимается суд – компенсационные выплаты.
В Воронежской области лесные пожары уничтожили 306 домов и 174 дачных строения. Пострадавшими признаны 343 семьи. Взамен сгоревших будут построены 184 новых дома. 106 семей предпочли денежную компенсацию, 37 – согласились на городские квартиры.
Две улицы в поселке Масловка, что на окраине Воронежа, огонь слизнул 29 июля за считаные минуты. Без крова остались 116 семей. 29 из них получили квартиры в многоэтажках. Район, где им теперь жить, – городской, но от центра отдаленный. Рядом шинный завод, за окнами крайней новостройки – чистое поле. Сюда, на Ростовскую улицу власти не первый год пытались переселить горожан из ветхих и аварийных домов. Народ капризничал, отказываясь покидать благоустроенный центр. Погорельцам же не до выбора. Конечно, тоскуют по прежней жизни, по саду-огороду, по соседям – утешают себя тем, что на новом месте ровнее дороги, лучше магазин, ближе школа.
Тому, кто выбрал восстановление жилья, приходится обитать на стройплощадке – приглядывать за качеством работ, при аврале это нелишнее. Некоторые решили строиться сами: на денежную компенсацию покупают материалы, нанимают подрядчиков. Есть погорельцы, не попавшие в федеральную или областную программу. Они могут рассчитывать на помощь с благотворительного счета, заверяют в воронежской мэрии. Собранные добрыми людьми 11 миллионов будет делить экспертная комиссия.
Казалось бы, потерявшего дом и скарб можно избавить хотя бы от морального ущерба – от хождения по инстанциям, от необходимости доказывать свои права и жаловаться в Москву. Но, похоже, региональная администрация видит в погорельце прежде всего желающего поживиться за казенный счет. И человек платит власти той же монетой. Может, помощь от огня приходила не сразу, потому что кому?то из местного начальства было выгодно расселить статусную окраину, укрупнить «неперспективную» деревню? Многие теперь думают именно так.
