Это место, где обитает человек, взявший на себя подвиг противостояния злу.
– Для чего существуют монастыри? – спрашиваю Петра, монаха Оптиной пустыни.
– Для людей, – не задумываясь, отвечает он. – Для вас.
Ответ звучит неожиданно. Я?то считал, что монастыри – для таких, как Петр. Для людей, посвятивших себя служению Богу. А если задуматься, то ведь так и есть – для людей монастыри. Для всех. Это не просто место, где люди в черном служат Богу. Монастыри прежде всего хранители истории. Ведь что бы мы знали о древней истории России, если б не летописи? Из года в год монахи отмечали все, что видели и слышали. У Пушкина отец Пимен говорит так:
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога,
Мне грешному. Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил…
Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу…
Монастыри были защитниками рубежей российских. И когда враг нападал на Русскую землю, они откладывали в сторону Библию и брали в руки оружие – защищали. И погибали. За страну. За веру.
А еще монастыри были, как сегодня бы выразились, инновационными центрами. Для того чтобы соорудить храмы, воздвигнуть могучие стены, требовалось знать тонкости строительного мастерства, инженерное искусство. Я долго стоял в нижнем храме КрестоВоздвиженского монастыря в Белеве. И никак не мог понять, почему не падает купол. Он мощно и грациозно держится в воздухе. Вроде как и падает и парит. При всей своей мощи свод хрупок, ?изящен, воздушен, а он между прочим метров двадцать в диаметре. Нужен точный математический расчет, чтобы это чудо строительного искусства простояло века. Оно выдержало даже 70 лет большевистского безбожия, когда монастырь превратился почти в руины.
В Оптиной пустыни при настоятеле архимандрите Моисее, замечательном строителе и самобытном инженере, была возведена стена с семью башенками, построены корпуса для братии, трапезная, библиотека, гостиницы, конные и скотный дворы, черепичный и кирпичный заводы, мельница, скит. Это давало заработок местным жителям, кормило их в голодные годы.
А опыты монастырей в сельском хозяйстве? Все знают про чешского монаха Менделя, с чьих наблюдений над горохом началась генетика. И русские монастыри были продвинутыми в сельском хозяйстве. В Соловках выращивали арбузы и дыни! За Полярным кругом!
Но прикладные занятия монастыря как ни важны, все же не главные в его предназначении. Когда я с Петром пытался об этом поговорить, он отмолчался. Ему эта тема не то, что неинтересна – он придает ей мало значения. Хотя и задумывается о смысле монастырей. Как Петр пишет в одном из своих рассказиков: «Донимал меня вопрос об устроении монастырской жизни, ее чиноначалия, ответ на который искал в сравнении оной с мирским и армейским табелем о рангах».
Монах уходит от мира. Он хочет побыть с Богом. Потому над монахом вроде бы как нет начальников. Он волен в своих поступках. Хотя в монастыре есть своя иерархия, но она далека от армейской, от корпоративной. Монах выбирает путь: целиком довериться Христу, отключившись не только от мира, но и от себя. Три обета приносит монах: не иметь своей воли, не иметь жены, не иметь собственности. Насильно стать монахом невозможно. Монашество – это исповеднический подвиг. Монах – это человек, взявший на себя подвиг ни много ни мало противостояния злу, которое есть в мире. Без Божиего призвания, без благодати, которая поддерживает человека в этом подвиге, монахом стать и быть невозможно.
Большинство насельников Оптиной пустыни имеют высшее образование. То есть люди широко эрудированные. Большинство из них пришли к вере от неверия. Или просто от равнодушия. В монастырь их позвал духовный поиск. Поиск истины. Желание противостоять бездуховности, злу. Петр таких высоких слов не произносит. Но они составляют суть его натуры.
Вот для чего существуют монастыри – противостоять злу. Нести добро и любовь. Любовь к Богу. И к человеку.
