Он дал нам все, чтобы обезопасить человечество от голодa.
Однако одна шестая часть населения Земли голодает, призрак глобального продовольственного кризиса бродит по планете, угрожая даже странам «золотого миллиарда», обеспеченного продуктами питания. Особые надежды в связи с этим обращены на Россию и ее коллекцию генов культурных растений планеты (330 000 образцов!) из «сундуков» вавиловского ВИРа.
Профессор генетики, доктор биологических наук Виктор Драгавцев вплоть до недавнего времени в течение 16 лет руководил Всероссийским институтом растениеводства им. Н. И. Вавилова (столько же, сколько и сам Николай Иванович). На днях он как главный научный сотрудник Агрофизического института РАСХН в рамках международной конференции в Минске выносит на обсуждение свой мегапроект «Инновационная наукоемкая технология генетического улучшения полигенных, экономически важных свойств растений и необходимость реконструкции систем селекции растений». Важность этой проблематики в свете «своеобразия текущего момента» трудно переоценить, поэтому мы беседуем с единственным в РФ членом Лондонского Королевского Линнеевского общества о современном состоянии продовольственного обеспечения населения Земли и о привлечении потенциала селекционеров-генетиков России в ответ на вызовы XXI века.
– Виктор Александрович, каковы симптомы и параметры этого грозно обозначившегося всеобъемлющего кризиса?
– Глобальным продовольственным кризисом называют процесс резкого повышения цен на основные продукты питания, в первую очередь на рис: его потребляет огромное число граждан беднейших регионов планеты. К предпосылкам можно отнести также природные катаклизмы – засухи, потопы, тайфуны – они уничтожают урожай и тысячи гектаров пахотных земель. Способствуют развитию кризиса и технологии производства биотоплива из кукурузы, рапса, сои, сорго и других культур.
Продовольственная безопасность земного шара не вчера вышла на первое место в ряду общепланетарных проблем. Уже два десятка лет нехватка пищи во многих странах Африки, отчасти в Китае, в ряде регионов Индии просто катастрофична. По статистике, за последние пять лет от голода на земном шаре умерли в десять раз больше людей, чем погибли за последние полтора столетия во всех войнах, землетрясениях, наводнениях и других катаклизмах природного и техногенного характера.
Согласно докладу Продовольственной и сельскохозяйственной комиссии при ООН число голодающих по всему миру к началу 2009 года превысило 1 миллиард человек – это примерно одна шестая часть всего населения Земли. Если аграрии всех стран с помощью всего научного сообщества не увеличат производство продукции растениеводства к 2015–2020 годам в два раза, то два миллиарда человек из восьми, которые будут населять планету к тому времени, обречены на голодную смерть. Уничтожить всех «лишних» людей сверх «золотого миллиарда», обеспеченного продуктами, нереально. Необходимо решить проблему, как всех накормить.
– Она в принципе решаема?
– Конечно. Причем по отношению к России у мирового сообщества особые ожидания, и они совсем не завышенные. У нас есть ряд академических сельскохозяйственных институтов, в стенах которых были совершены прорывные открытия, потенциал которых до конца не использован. У нас есть ВИР – Всероссийский институт растениеводства, начало которому положила коллекция семян злаков и корнеплодов, собранных Николаем Ивановичем Вавиловым в экспедициях по всему миру. Здесь в специальных хранилищах, в том числе новейших криогенных, находится не имеющий аналогов генный банк культурных растений планеты в 330 000 образцов. Он бесценен, ведь многие страны по беспечности или недостаточной образованности потеряли свои аборигенные народные сорта. В мою бытность директором ВИРа присылает мне как-то послание император Эфиопии: вот, мол, ваш Вавилов забрал у нас некогда все хорошие сорта злаков и семян, ничего не осталось, может, поделитесь? Поделились – пригласили специалистов в наше посольство и передали по 20 зерен нескольких наименований пшеницы. Знаете, как нас зауважали?
Передали и староместные устойчивые сорта злаковых Эстонии и Грузии, помогли США – у них вся соя была съедена червецом. Израиль мне предлагал 1 млн долларов за возращение на историческую родину набора их исконных зерен и семян. Но мы распространяем все разновидности вировского собрания бесплатно, поскольку подписали в свое время международную Конвенцию о биоразнообразии, по которой обязались высылать по первому запросу другой страны свои образцы. Создатели коллекции задумывали ее как залог продовольственной безопасности страны и всей планеты, не зря она состоит под охраной ЮНЕСКО.
– Значит, распашки целинных и залежных земель в целях увеличения совокупного урожая больше не предвидится?
– Таких земель на земном шаре уже практически нет в силу техногенного воздействия на природу. Строительство дорог, поселков, трубопроводов – все эти «обязательные признаки цивилизации» отнимают у человечества плодородную землю. Во многом исчерпал себя и такой рычаг увеличения урожая, как совершенствование агротехники. В развитых странах уже созданы комбайны, которые при уборке урожая не просыпают зерно. Мощные современные агрегаты за день работы засевают 500–600 гектаров вместо 5–6 при использовании обычных сеялок. Совершенствовать агротехнические приемы дальше практически невозможно.
А инвариантность технологий скрещивания генов растений бесконечна и исключительно продуктивна. Это хорошо понимал Вавилов, когда в 20-х годах приступил к мобилизации генетических ресурсов всех культурных растений и их диких сородичей для нужд селекции, а потом использовал этот генофонд для повышения урожайности сельскохозяйственных культур. Ведь селекция и есть не что иное, как комбинаторика генов.
– Вклад в генетику Вавилова и его соратников неоценим, но время идет, а потенциал его все еще не используется до конца. Что мешает?
– Равнодушие занимающихся «административной биологией» академических кругов и произвол коррумпированного чиновничества – все это в лучшем виде, увы, представлено в нынешней России. Вспомнить хотя бы попытку выдворения ВИРа (где я на тот момент был директором) из двух корпусов на Исаакиевской площади при премьере Касьянове. ВИРовцы были возмущены и при поддержке местной и федеральной прессы перешли в наступление.
Я тогда подал иск в федеральный Арбитражный суд – и мы его выиграли. Помогли по первому зову мои зарубежные коллеги, я пригласил в СПб представительную комиссию, и это сработало. Что не понравилось неким московским силам, и те решили сменить строптивого директора на «более молодого, перспективного». Перспективного, увы, отнюдь не в научном плане.
Новый директор, заступив на пост, сразу взял под козырек перед далекими от реальной науки руководителями РАСХН, на которых в последние годы оказывают давление московские нувориши, скупающие все и вся по матушке-России и не обошедшие своим вниманием бывшую имперскую столицу. На ее горизонте замаячила тень АФК «Система» и ее дочерней фирмы ГАЛС. Последней были переданы в аренду в здании ВИРа 7 тысяч кв. м площади. Теперь ГАЛС сдает ее в субаренду, которая запрещена, и в результате кладет себе карман ежегодно 9 млн рублей, принадлежащих по сути ВИРу. Уничтожены более 40 процентов опытных станций института в Крыму, Краснодарском крае, Поволжье. Бывший социолог, связанный с ГАЛС, стал замдиректора института по инновациям.
– То есть человек, никак не связанный с биологией, поставлен на важнейшее научное направление, объявленное правительством РФ стратегическим?
– Именно. И это, конечно, крайний цинизм, переходящий порой в откровенные рейдерские захваты по отработанной методике подкупа властей и представителей юриспруденции. Захотят ли такие «новоселы» вникать в смысл наследия, оставленного Вавиловым, и двигать его учение дальше? Станут ли пытаться расшифровать механизм формирования сложных признаков продуктивности, который пока не сумели расшифровать генетики?
– Вопросы риторические. Ну а вы сами насколько энергично пытались сократить эту пропасть, будучи во главе ВИРа?
– Нам удалось выявить не одну, а четырнадцать глубоких пропастей, которые сегодня мы смогли преодолеть. Запланирован мегапроект по реконструкции селекционных систем России, по нему выполнены соответствующие экономические расчеты. Мы научились подбирать пары для скрещивания с эффективностью, превышающей вчерашние показатели в тысячу раз. Работая для получения нового районированного сорта с количественными признаками (масса колоса, число зерен, масса одного зерна), можно вместо полутора тысяч скрещиваний методом тыка осознанно подбирать сорта для скрещивания и делать их порядка 5–10!
Мы экспериментальным путем установили, что для любого из количественных признаков стабильного набора генов нет. На фоне засухи этот признак поддерживается генами засухоустойчивости, на фоне холода – генами холодостойкости. На фоне засоления почв – солеустойчивости. При разных лимитирующих рост и развитие растения факторах у его количественных признаков – различная генетика.
– И что же дальше – тупик?
– Мы и его преодолели. Взяли курс на создание современного хайтековского фитотрона – на нем для целенаправленного создания районированных сортов можно будет задавать динамику температур, осадков, других лимитирующих факторов, характерных для конкретных точек земного шара. И тогда новый высокопродуктивный сорт для любой точки планеты можно будет создать на площадке в несколько десятков квадратных метров. Предложенный нами фитотрон стоит не очень дорого и быстро окупается. Сейчас на селекционный процесс в России (на 46 селекционных центров) тратится по миллиарду рублей ежегодно. А фитотрон можно построить за 20–30 миллионов рублей.
Огромное собрание генов, хранящихся в «сундуках» ВИРа, позволяет существенно повысить урожайность сельскохозяйственных культур. Сорт «Московская 39», выведенный селекционером Багратом Сандухадзе, позволяет теперь получить в Подмосковье 110 центнеров пшеницы с гектара против 15 центнеров «Мироновской 808» сорокалетней давности. У кого-то на подобный блестящий результат уходила вся жизнь. Создав селекционный фитотрон, мы минимизируем объемы скрещивания и оптимизируем процесс подбора пар, что позволит поднять урожайность в разы. Резерв генетико-селекционных технологий чрезвычайно высок. С их помощью в принципе можно прокормить все население планеты.
И когда-то, надеюсь, не так мрачно будет восприниматься надпись на пирамиде Хеопса: «Люди погибнут от неумения пользоваться силами природы и от незнания истинного мира». Выход есть. Столетие за столетием, шаг за шагом лучшие умы человечества все ближе подходят к расшифровке промысла высшего разума, а мы, биологи, уверены, что первым генным инженером был сам Господь Бог, создавший клетку живого организма.
