Задолго до боевых действий на Украине было известно, что создание всякого рода ЧВК — это не наш метод. Это рано или поздно приведёт к позору и противоречит отечественным законам и обычаям войны.
Профессиональные военные юристы многократно об этом ставили вопрос на всех уровнях, ещё в начале 2000-х годов. Однако наши любители всего импортного и буржуинского навязали стране ЧВК, охотно пользовались их «услугами», никого не заботила военная законность и тем более, возможные последствия существования частных боевиков.
И вот теперь, когда испуг от несостоявшегося ЧВКшного путча сменился гневливостью по отношению к частным мятежникам, наши юридические светила снова чешут репу, как бы им так запретить ЧВК, но не сильно, чтобы ненароком не помешать столь милому и уютному частному бизнесу на военных косточках.
Поэтому есть смысл ещё раз напомнить юридическую позицию по ЧВК, которую в правовом государстве хорошо бы зарубить себе на носу, исходя из исторического опыта войн и новейшего казуса с «музыкантским» мятежом.
ЧВК опасны и вредны, их не должно быть в правовом государстве, и вот почему:
Войска, воюющие за деньги своих хозяев, известны с древнейших времен. В современном мире их массовое появление связывают с «холодной войной» второй половины XX века, когда вся планета оказалась опутанной сетью американских военных баз и одновременно возникли транснациональные корпорации, способные содержать, экипировать и вооружать большие группы людей, чтобы они воевали в их интересах. Присваивая себе исключительное право судить и убивать целые народы, проводить интервенции против любых, неугодных США государств, они активно применяют частные военные компании для тайных операций.
СССР категорически и конституционно был против частных военных компаний, поскольку полностью отрицал частную собственность, тем более, в отношении войск и военных правоотношений.
В России о ЧВК раньше старались умалчивать до тех пор, пока не поддались на заокеанскую пропаганду наемников, джеймс-бондов, рейнджеров, разных военных авантюристов, например, компании Blackwater, учрежденной отставниками американских спецподразделений в 1997 г.
Нефтегазовые, минерально-сырьевые и др. корпорации разных стран щедро субсидировали свои охранные структуры, деятельность которых быстро вышла далеко за рамки охранников не только по сути их боевого предназначения, но и географически. По всему миру стали создаваться пункты рекрутирования персонала ЧВКалчных «солдат удачи». Государствам показалось выгодным поддерживать такие компании, за которые, как тогда мерещилось хитрецам, не надо отвечать юридически, но, с помощью которых можно решать как коммерческие задачки, так и политические.
Однако, война – это не частное предприятие. Россия является первой в мире страной, выступившей с глобальной инициативой личной военной чести государств. В ноте МИД Российской империи от 12 августа 1898 г. послам иностранных государств было предложено: «положить предел непрерывным вооружениям… – таков высший долг для всех государств». Тем самым, именно наша страна первой провозгласила доктринальное правовое понимание, что за войну и мир отвечают не частные лица, а державы.
За состояние войны отвечают государства – субъекты международного права. Это недвусмысленно было определено еще в Конвенции об открытии военных действий 1907 г. В ст. 1 сказано: «державы признают, что военные действия между ними не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения».
Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. сформировала ключевое понятие комбатантов – воюющих. Несмотря на то, что эта Конвенция признает законными комбатантами добровольческие отряды ополченцев (ст. 1), но они должны отвечать критерию определенной принадлежности к государству и его армии – «соблюдать в своих действиях законы и обычаи войны» (п. 4 ст.). Кроме того, результат войны применим только к армии. Согласно Конвенции «территория признается занятою, если она действительно находится во власти… армии» (ст. 42)
Привязка комбатанта к вооруженным силам конкретного государства была сохранена в Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. и окончательно оформилась в Дополнительном протоколе I к названным конвенциям 1977 г., в ст. 43 протокола комбатанты определены как лица, входящие в вооружённые силы стороны, находящейся в конфликте, состоящие «из всех организованных вооружённых сил, групп и подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за поведение своих подчинённых, даже если эта сторона представлена правительством или властью, не признанными противной стороной. Такие вооружённые силы подчиняются внутренней дисциплинарной системе, которая, среди прочего, обеспечивает соблюдение норм международного права, применяемых в период вооружённых конфликтов».
Таким образом, с точки зрения конвенционных норм международного гуманитарного права, комбатантом никакой «частный военный» являться не может. Однако в научной юридической литературе на эту тему несколько лет назад мнения разделились и развернулись споры. Одни авторы видят в ЧВК законных комбатантов, статус которых нужно урегулировать, другие авторы полагают, что ЧВК – это обычные наемники, имеющие совершенно четкую квалификацию, как в международном, так и во внутригосударственном праве России. Юридический инфантилизм, сумятица и конъюнктурщина привели к тому, что использование ЧВК стало объективной реальностью не только для иностранных государств, но и для России.
В действующих военно-правовых документах ЧВК не рассматриваются в качестве позитивного фактора вооруженных конфликтов. Так, в Военной доктрине Российской Федерации деятельность иностранных частных военных компаний связывается с возникновением очагов межнациональной и межконфессиональной напряженности. Они поставлены в один ряд с международными вооруженными радикальными группировками, действующими в районах, прилегающих к государственной границе Российской Федерации и границам ее союзников. В концептуальных документах российских органов государственной безопасности отмечается необходимость нормотворческой деятельности по проблемам «частной охранной и частной детективной деятельности». В законодательстве о военной и иных видах государственной службы отсутствует приравнивание ЧВК к военнослужащим или к другим категориям лиц, находящихся на специальной государственной службе.
Следовательно, с государственно-правовой точки зрения, Россия не рассматривает ЧВК, как элемент своей военной стратегии и практики межгосударственных отношений. На наш взгляд, это единственно верная политико-правовая позиция, которой нужно придерживаться в будущем по следующим соображениям:
1. Между ЧВК и наемниками нет никакой разницы, оба подпадают по критерии ст. 47 Дополнительного протокола I для соответствующего лица:
a) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы участвовать в военных действиях;
b) фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;
c) принимает участие в военных действиях, руководствуясь главным образом желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;
d) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;
e) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте.
f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.
2. Помимо этого, деятельность ЧВК подпадает под признаки, установленные Международной конвенцией о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 г., которая распространяет понятие наемников, в том числе и на те случаи, когда наемники используются «для участия в совместных насильственных действиях, направленных на свержение правительства или подрыв конституционного порядка государства иным образом, или на подрыв территориальной целостности государства».
3. Уголовная ответственность за наемничество установлена законодательством Российской Федерации и других стран мира. Тот факт, что понятие «наемник» тщательно пытаются обойти в своем законодательстве, например, США, Великобритания и др. страны, широко применяющие ЧВК, не обязывает Россию следовать их примеру. Согласно ст. 359 Уголовного кодекса России является преступлением «Вербовка, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника, а равно его использование в вооруженном конфликте или военных действиях».
4. Никакие организационные и функциональные отличия ЧВК от наёмников не являются конвенционно-определенными дозволениями. Некоторые штатские юристы приводят примеры того, что ЧВК – это дескать коммерческие организации, действующие на постоянной договорной основе, сложные по структуре и подчиненности, что они затрагивают большое количество юридических и физических лиц, что их деятельность легализована, лицензирована и сертифицирована соответствующими государственными службами и т.п. Всё это никак не избавляет ЧВК от «клейма» наемника.
5. Особо следует отметить, что статус участников ЧВК и членов их семей, не может быть защищен в правовом отношении. Априори, лица, приравнявшие себя к наемникам, являются уголовными преступниками. Значит, на поле боя они подлежат безусловному уничтожению, без всяких гарантий для больных, раненых, военнопленных и др. Они преступники с момента участия в организованном частном военном сообществе и заключения с ним контракта. Следовательно, преступниками становятся и члены их семей, как соучастники, недоносители, укрыватели и т.п. Не говоря уже о том, что участники ЧВК не имеют правовых и социальных гарантий, установленных законодательством для соответствующих категорий ветеранов боевых действий. Социальное, правовое государство не вправе пускать на самотёк деятельность людей, склонных к насилию и готовых за деньги убивать и воевать, где им прикажет частный хозяин. Тем более странным является вербовка в ЧВК заключенных, отбывающих срок в тюрьмах.
6. Само существование идеологии ЧВК обесценивает в морально- психологическом отношении воинскую профессию. Долг верности Отечеству, долг воинской чести, рыцарство и справедливость сражения во имя своего народа и государства. Всё это перечеркивается идеологией продажности воинского труда, психологией тех, кто готов убивать за деньги хозяина. Если государство соглашается с такими идеями, то надо перечеркнуть всю историю Российского и Советского воинства, все подвиги наших предшественников – воинов Отечества. Невозможно представить, что на смену чести и долгу воина в нашей стране придут выходки, инстинкты и повадки лихих продажных киллеров, наемных убийц.
7. Глобальным негативным последствием участия ЧВК в вооруженных конфликтах является тот факт, что государства объективно утрачивают контроль над военной силой. Любая военная операция может разгореться в любой точке мира, независимо от суверенитета государств, по решению частной воли каких-то лиц, которые вдруг решили поставить себя над государствами. Если государства это позволяют, значит, они соглашаются с абсолютным военным хаосом, полностью отвергают принципы Устава ООН и мирного существования. Ведь, например, между боевыми возможностями ЧВК и боеспособностью роты-батальона невозможно провести границу. Военный потенциал ЧВК, подчас, превышает возможности, аналогичных по численности подразделений действующих армий. ЧВК не связаны правопорядком и не обязаны соблюдать законы и обычаи войны, поскольку, например, транснациональные корпорации, нанимающие и финансирующие ЧВК, не являются стороной соответствующих межгосударственных договоров.
Поэтому государствам следует отказаться от идеи решать свои политические и экономические проблемы с помощью частной торговли военной силой. Однако, мы живем в реальном мире и видим, что несмотря на любые противопоказания, применение ЧВК расширяется. Выход из этого видится только один, использовать наработанное веками право, закрепляющее статус войск и военнослужащих за границей. В военной деятельности нет ничего такого, что нельзя было бы урегулировать соглашениями между государствами. Ведь Россия обладает великолепным правовым наследием, когда действия её войск и военнослужащих за границей (официальное или тайное) осуществлялось на основе договоров, когда военнослужащим, если и приходилось скрывать свою личность, то в любом случае за ними стояла страна. Они не меняли статуса воина, на роль наёмника или разбойника. Страна отвечала за результаты военных успехов и неудачи своих воинов. Держава являлась залогом справедливости войн, боёв за правое дело победы. Крайне важно, чтобы эти правовые и военно-политические традиции нашего Отечества остались неприкосновенны.
Если уж теперь наконец-то дошло, что закон должен регламентировать деятельность ЧВК, то решается это просто — полной ликвидацией всех ЧВК и выдачей погон личному составу этих компаний и юридическим включением ВСЕХ военных формирований в состав Вооруженных Сил.
Читайте официальные источники:
- Хлебников П. Необъявленные войны США. — М.: Мысль, 1984.- 271 с.
- Частные военные компании: экспорт агрессии // Военное обозрение. 2021. No 9.
- Циркулярное сообщение министра иностранных дел пребывающим в Санкт-Петербурге представителям иностранных государств от 12-го августа 1898 г. // Правительственный вестник. 1898. No 178. 16 августа.
- III Гаагская конвенция об открытии военных действий 1907 г. // Минобороны России. Интернет издание. Банк правовых документов.
- IV Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. с приложением: «Положение о законах и обычаях сухопутной войны». Минобороны России. Интернет издание. Банк правовых документов.
- Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), 1977 г. // Минобороны России. Интернет издание. Банк правовых документов.
- Волеводз А.Г. Международно-правовое регулирование деятельности частных военных и охранных предприятий (ЧВОП): современный этап международного правотворчества // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2012. N 1. С. 233 – 251; и др.
- Климов А.С., Хорьяков С.Н. Особенности ответственности наемника за участие в вооруженном конфликте или военных действиях по международному и национальному уголовному законодательству // Международное уголовное право и международная юстиция. 2019. N 4. С. 21 – 23; и др.
- Указ. соч. // Военное обозрение. 2021. No 9.
- Военная доктрина Российской Федерации, утв. Президентом Российской Федерации 25 декабря 2014 г. No Пр-2976. Пункты 12 «л», 15 «з».
- Приказ Росгвардии от 08 декабря 2017 г. N 524 «Об утверждении Наставления по правовой работе в войсках национальной гвардии Российской Федерации». Пункт 27.
- Дополнительный Протокол I. // Минобороны России. Интернет издание. Банк правовых документов.
- Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Док. No 28. GE.01- 46676 (R) 280302 200602. Влияние деятельности наемников на осуществление права народов на самоопределение. С. 25.
- Пархоменко С.В., Литвинцев А.А. Понятие «наемник» в международном и российском уголовном законодательстве: сравнительно-правовой аспект // Сибирский юридический вестник. 2017. N 3. С. 60 — 65.
- 18 U.S. Code Chapter 115 — Treason, sedition, and subversive activities. Вместо термина «наемничество», используется понятие «служба и вербовка для участия в военных действиях, направленных против государства».
- Foreign Enlistment Act 1870.
