Интервью с художественным руководителем Цыганского театра «Ромэн» Николаем Николаевичем Сергиенко.
В своё время достать билет в Цыганский театр «Ромэн» было практически невозможно. Чтобы купить билет, нужно было либо отстоять огромную очередь, которая тянулась по Ленинградскому проспекту от Белорусского вокзала до нетленной кассы, либо покупать в нагрузку билеты в другой театр. «Ромэн» и по сей день славится своей удивительной атмосферой, яркими неповторимыми спектаклями, интересными постановками, где везде присутствует национальный колорит.
Летом 2021 года не стало художественного руководителя театра Николая Алексеевича Сличенко, занимавшего этот пост с 1977 года. Новым художественным руководителем стал его заместитель, близкий друг, народный артист России, режиссёр Николай Николаевич Сергиенко. Несмотря на плотную занятость, Николай Николаевич согласился дать эксклюзивное интервью для газеты «ПРЕЗИДЕНТ».
— Здравствуйте, Николай Николаевич! Вы не так давно стали художественным руководителем единственного в мире, уникального Цыганского театра «Ромэн». Мои поздравления! Театр любим не только в России, но во многих других странах. Расскажите, пожалуйста, об истории этого театра.
— Спасибо за поздравления! Театр как таковой стал существовать в декабре месяце 1931 года. До этого была цыганская студия, которая и превратилась в такой, как Вы говорите, уникальный театр. Мне повезло, что я успел поработать с некоторыми из основателей театра: это Ром-Лебедев, который был у самых истоков; естественно, Ляля Чёрная, с которой мне довелось участвовать в концертах и спектаклях; Иван Васильевич Хрусталёв. История у театра очень богатая. Прежде всего, своими актёрами — Рада Николаевна Волшенинова; конечно, Николай Алексеевич Сличенко, многие годы возглавлявший наш театр. Имя Сличенко стало легендой. Затем Василий Фёдорович Бизев, Сергей Сергеевич Золотарёв — это те столпы, с которыми мне посчастливилось работать на сцене. Ещё режиссёр Семён Аркадьевич Баркан, он был художественным руководителем до Сличенко. Он собственно и привёл меня в театр.
— Расскажите об этом поподробнее?
— Он увидел меня в цирке, где я тогда работал в цыганском цирковом коллективе под руководством Якова Давыдовича Бреслера. Это было в городе Киров в 1966 году.
— А какие номера Вы исполняли в цирке?
— Мне приходилось на лошади ездить, правда, так получилось, что я с неё упал и немного повредил спину. Но всё равно исполнял партерный вальтиж, был нижним и держал фирку, то есть на себе держал троих. Такая пирамида. Пел, танцевал.
Но самая большая любовь в цирке — это были тигры. Будучи на гастролях в Риге, где на репетиционном периоде находился аттракцион А.Н. Александрова, – великого и знаменитого дрессировщика — однажды утром, придя в цирк на репетицию, я увидел открытую дверь в вольер, в котором стояли клетки с тиграми. Я вошёл, посмотрел, и вдруг мне очень захотелось погладить одного тигра. Как потом оказалось, это была тигрица. Я протянул руку и погладил. Ничего не случилось. Но я увидел её глаза. Они были огромными и очень мудрыми. Эти глаза никогда не забуду. Я её гладил, и в это время кто-то тихо подошёл сзади и шёпотом мне говорит: «Отходи»! Я осторожно поворачиваюсь, смотрю – стоит рабочий, ухаживающий за тиграми. Я отошёл, и он меня за руку спокойно вывел из клеток. Как только мы вышли, начался ужасный крик: «Ты сумасшедший! Ты ненормальный! Ты понимаешь, чем это могло закончиться?! Ты бы остался без руки! У тебя что, страха нет»?! Я говорю: «Успокойся, всё хорошо. Не было никакого страха».
Потом мы с этим работником поладили, и я стал регулярно заходить в вольеры. Там было 13 тигров. За месяц со мной, можно сказать, нашли общий язык пятеро. Я приходил и мог спокойно их кормить с короткой вилки. А Улька, первая тигрица, к которой я подошёл, была солистка у Александрова. Она когда становилась на «офф», то есть на задние лапы, то ростом была выше двух с половиной метров. И мы настолько подружились, что потом я мог открыть её клетку, играть с ней, и она никогда меня не царапала. Помню, однажды раздался крик в коридоре – оказалось дверь не закрыли, и моя мама, проходя мимо, всё это увидела и упала в обморок.
Этот слух дошёл до самого Александрова. У нас состоялся с ним разговор. Я сказал всю правду, что очень полюбил тигров. Через день он пошёл к моим родителям и стал уговаривать, чтобы они отдали меня в его аттракцион в качестве рабочего. Он за 2 года обязался сделать из меня дрессировщика и бесплатно отдать этот аттракцион. Беседа была долгой, но ответ мамы и отца был категоричен — «Нет»!
— Что же было дальше?
— Когда наш цирк работал в Кирове, то я жил в гостинице. Однажды из соседнего номера постучалась девушка и попросила спички. А я сидел, играл на гитаре. Как потом оказалось, это была актриса Наталья Рошевская. Дал спички. Буквально через 10 минут она снова заглянула и говорит: «Я сказала нашим, что вы тут один скучаете, а мы актёры из Театра на Малой Бронной. Заходите к нам». Я зашёл и увидел там Лидию Павловну Сухаревскую и Бориса Тенина, а также других актёров. Я окаменел, когда увидел их. Это были мои кумиры! С.А. Баркан тогда работал у них очередным режиссёром, но срок его работы там уже подходил к концу, и он должен был перейти в «Ромэн». Он послушал меня и пригласил в театр.
С того дня, недели две, как у них были гастроли, мы собирались. Лидия Павловна мне повторяла: «Коля, твоё будущее — только театр, никакого цирка!». И Борис Михайлович Тенин, её супруг, тоже настаивал, что нужно идти именно в театр: «Театр – это твоё». Можно сказать — они мои крёстные в театральной деятельности.
Я долго не решался на такой шаг, ведь цирк – это было для меня святое. Но в 1969 году у нас возник конфликт с Бреслером. Однако мы в любом случае должны были ехать на гастроли в Каунас (Литва). А путь лежал через Москву. И мы с ребятами решили пообедать в ресторане «Советский». Недалеко от нас находился столик с шумной компанией. По жестикуляции было видно, что они решают важные вопросы. Потом выяснилось, что обсуждалась постановка спектакля «Мужчины в воскресенье», в котором Николай Алексеевич Сличенко должен был играть главную роль, но он приболел. Они искали героя на замену. Баркан, который был в этой компании вместе с известным композитором Никитой Богословским, сетовал, мол, встретил я когда-то интересного парня, только никак его не дождусь. И тут Богословский перебивает – а вот, посмотрите на этого! Этим парнем оказался как раз я.
— Ничего себе, какое удивительное совпадение!
— Согласен, я тоже так считаю! Вот такая судьба. Они меня уговорили, чтобы на следующий день я приехал на худсовет. Я приехал. Был очень тепло встречен членами худсовета, да и впоследствии всем коллективом театра, куда меня сразу приняли. Попросили немедленно написать заявление. Но в Каунас мне пришлось ехать, поскольку были обязательства. И там у нас опять случаются конфликты. Тогда, уже не раздумывая, я подал заявление об уходе из цирка.
Я вернулся в Москву, и сразу на 10 дней отправился с театром на гастроли в Ленинград. Но тогда я не работал, а только смотрел спектакли. Затем был отпуск. Потом волею судеб так случилось, что, фактически только придя в театр, я с труппой выехал на гастроли в город Пермь. Там мне пришлось буквально через 2 дня сыграть главную роль. Это был срочный ввод в спектакль «Девчонка из табора». Через 4 дня я сыграл ещё одну главную роль в спектакле «Четыре жениха» — очень большая вокальная роль. И тут же был назначен одновременно вместе с Николаем Алексеевичем на одну роль в спектакле «Мужчины в воскресенье». Но поскольку тогда Сличенко не мог выпускать спектакль по состоянию здоровья, то получилось, что примерно через полгода я уже играл весь ведущий репертуар.
Вскоре я получаю приглашение из «Узбекфильма». Режиссёр, посмотрев очередной спектакль, утвердил меня на главную роль без кинопроб. Через четыре месяца я получил приглашение от Н.И. Москаленко на съёмки фильма «Молодые» на «Мосфильме». В это же время у меня были гастроли в Сочи. Мне приходилось летать Сочи – Москва. Потом опять звонят из Ташкента: «Николай, мы Вас ждём»! А у меня уже были съёмки, концерты, спектакли. Спал в сутки часа по 3. Получалось так, что мне нужно было отыграть спектакль в Сочи, затем лететь на несколько дней на съёмки в Москву, а оттуда в Ташкент, а потом опять в Сочи. Тут я подумал: « Парень, а не много ли для тебя»? Я человек спортивный, поэтому понимаю, что можно взять фальстарт – резко взял, споткнулся, упал. Поэтому в Ташкент я в итоге не поехал, а вернулся на гастроли в театр. Теперь вот как пришёл в него в 20 лет, так до сих пор здесь.
— Скажите, пожалуйста, при смене художественного руководителя, какая сейчас будет репертуарная политика? Есть ли творческие планы, новые амбиции, планируемые гастроли?
— Планов много. Но есть такая поговорка: «Чтобы насмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Во-первых, мне хочется сохранить те традиции, которые уже были созданы в театре Николаем Алексеевичем, а до этого другими режиссёрами, и я все силы положу, чтобы сохранить эту тенденцию. Однако время идёт вперёд, и мы должны шагать вместе со временем. Движение – это жизнь, поэтому у меня в планах есть много, может быть, совершенно неожиданных пьес, которые должны быть в нашем репертуаре. Это, например, классика – Шекспир. Есть множество разработок. Не хочется сглазить.
Что касается гастролей, то ведутся переговоры со многими городами России, а также за рубежом. Например, мы поставили спектакль «Зелёная лампа» с французским режиссёром. Но из-за пандемии мы не смогли поехать на фестиваль в Авиньон. Хотя сейчас фестиваль перенесли, и я думаю, что всё-таки мы выедем с этим спектаклем во Францию. Я оптимист. Уверен: всё проходит – и ковид пройдёт!
— Время у нас непростое, неоднозначное. Театр существует как государственное бюджетное учреждение. С какими основными сложностями вы сталкиваетесь?
— Ну, что тут греха таить, конечно, это финансирование. В текущем репертуаре нужно обновить костюмы, декорации. Для новых спектаклей тоже нужны костюмы и декорации. Но, пожалуй, самая насущная проблема – это ремонт здания. Зрителю нравится наш театр. Не только актёры, но и само здание. Нам долго обещают капитальный ремонт, но он почему-то всё время откладывается. Мы видим, как идут ремонтные работы в других театрах, а в единственном в мире Цыганском театре «Ромэн» ремонта не производят. Мне кажется, это не совсем правильно.
Вторая большая проблема, что нет специальных институтов, которые бы готовили новых актёров для нашего театра. Николай Алексеевич, Царство ему небесное, организовывал 2 студии – одна при Гнесинском училище, другая при Щукинском. Сейчас прошло уже много лет, и теперь нужна свежая кровь, чтобы театр опять ожил молодёжью. У меня эта задача стоит одной из самых главных. Нам бы найти эту молодёжь, создать студию, чтобы новые ребята влились в наш театр.
— Спасибо большое за беседу! Не сомневаюсь, Ваши пожелания будут услышаны.
