В XIX – начале XX века историки и культурологи называли русские сказки волшебными. В те годы учёные библий не изучали. Предметом их исследований были культурные традиции, державшиеся на Руси (включающей всю Северную и Западную Европу) на протяжении нескольких веков на обширном фундаменте русских сказок.

Сегодня многие из них называют «традиционными европейскими» или даже «восточными». Но в те века в трудах академических культурологов такие сказки назывались волшебными, и поэтому они могли быть только русскими. Русь – это признак не национальный, а цивилизационный. Русь – это центр мира, в те века совпадающий с Русской равниной, то есть Гипербореей. А вся округа – это Иверии: Иверия Грузинская, Иверия Испанская, Аравия, Европа, Сибирь. Все эти названия происходят от русского «иверень» – «изнанка» (земли). Как в поздних сказах Атлантида.

Сказки русские были волшебными неспроста. Они являлись достоверным источником (это сохранилось в названии документа «Ревизские сказки»), учебником по традиционной науке. В сказках преподносилась математика, календарь, астрономия и астрология. Сказки являлись академической основой средних веков – до тех пор, пока в 1752 году не появился «Новый завет», в котором волшебные русские сказки превратились в религию, а сказочные персонажи – в ангелов, евангелистов, демонов, дьяволов, богов и т.д.

До библейской революции волшебство сказок был повсеместным. Это волшебство, прежде всего, было связано с временем и календарём.

Например, ещё в 1634 году, то есть за 118 лет до первого «Нового завета», даже в Европе сказки сохраняли свою волшебную силу – это видно из сказки «Солнце, Луна и Талия» Джамбаттисты Базиле (1566 – 1632).

Сюжет этой сказки таков. Придворные астрологи предсказывают королю, что его новорождённой дочери, принцессе Талии, грозит опасность от льна. Король запрещает растения. Годы спустя, Талия, выглянув из окна, видит старуху, прядущую лён, просится попробовать и получает себе занозу и тут же падает замертво. Король с королевой не хоронят её, а переносят тело девушки в загородный дворец. Туда забредает король другой страны. Он обнаруживает Талию. Не сумев разбудить её, насилует принцессу. После уезжает. Талия во сне рожает близнецов. Один из них, ища её грудь, высасывает из пальца занозу, и принцесса пробуждается. Король даёт имена близнецам – Солнце и Луна. Зетам, заревновав, принцесса велит убить Солнце и Луну и приготовить из них жаркое.

Немного отойдём от темы сказок и посмотрим их контекст в топонимах. Именем Талии названы города Таллинн и Тольятти.

Печать Таллинна (1340).

Герб Таллинна.

Интересно, на современном гербе Таллинна помещена та самая принцесса Талия, на печати Таллинна (1340) изображена она же и помещён девиз о ней: «sigilum divium de revalia», что в переводе означает «печать воскресшей богини». А по бокам от щита два дракона: Велес и Яга. В «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского (1-я половина XIII века) для обозначения Таллинна использовано скандинавское название Линданисе, происходящее от древнеэстонского «Lindanise», что, в свою очередь, переводится как «сосок груди Линды» – той самой мифической жены Калевана (Калева).

Статуя Сатаны, Сирия.

Чтобы оценить географический размах календарной сказки «Спящая красавица», отметим осетинский нартский эпос. В нём героиня Дзерасса, умирая, завещала сыновьям сторожить её тело у склепа. Но явился Уастырджи, и от его связи с мёртвой Дзерассой на следующий день родилась девочка Сатана – одна из важнейших фигур всего эпоса.

История Тольятти и Жигулей (ср. Джигули и Дзерасса) аналогична. Здесь в Дивьих горах (ср. со словом «divium» из девиза Таллинна) жила царевна-принцесса. В той местности напротив Ширяево сохранился Царёв курган, есть посёлок Большая Царевщина (ныне Волжский), а за ним – Царевщинский бор. Волшебница хозяйка Жигулевских гор, по преданию, она живет в таинственном замке в глубине горного хребта. Иногда она открывает окна своего подземного замка, и тогда в небо устремляются колонны света. Изредка она выходит на поверхность и ищет своего суженого. Пока не нашла, и её слёзы текут из скалы в урочище Каменная Чаша… На гербе Тольятти (1778) есть колонна (ср. Калеван) с короной принцессы, а в нижней части герба – могила в земле в виде замка. Только крест библейский здесь лишний.

Герб Тольятти (1778).

Вернёмся к Д. Базеле. Интересен контекст выхода его сказок. В это время происходила ломка традиционной геоцентрической системы, и ей на смену библейские силы устанавливали свой вариант – гелиоцентрический.

В начале 1632 года вышла книга Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира – птолемеевой и коперниковой». Его судьба – повторение сюжета «Спящей красавицы». Судите сами. После выхода книги Галилей демонстративно провёл в заключении «целых» 18 дней (в башне). Начало – с 12 апреля 1633 года. Это День космонавтики у нормальных людей и Сошествие Христа во ад у христиан. Окончание – 30 апреля 1633 года. Это Ночь ведьм – Вальпургиева ночь у европейцев. Освобождение – 1 мая 1633 года. Это Ярилин день – день того царевича, который спас спящую царевну. А на 22 июня (День скорби) 1633 года Галилею был объявлен приговор.

Обычно считается, что Галилей оказался виновным из-за противостояния со Святым Писанием, под которым сегодня привычно понимается Новый завет. Но он, напомним, впервые был издан лишь в 1752 году и сочинён на основе сказок незадолго до этого: Церкви пришлось переписывать сюжет, чтобы отразить в нём гелиоцентрические положения. Несмотря на показательный арест, Церковь продолжала выпускать «еретическую» книгу. В частности, в той же Голландии издание «Диалога» Галилея продолжалось, начиная с 1635 года.

Европейские писатели получили от Церкви заказ на изготовление обезображенных версий волшебных русских сказок. И, исполняя его, Шарль Перро в свой сборник «Сказки матушки гусыни» в 1697 году поместил сказку для выродков – «Спящая красавица в лесу», в которой рассказал о людоедской истории. Такие нравы были традиционны для Европы того времени.

В своей сказке «Шиповничек» (1812) братья Гримм поведали астрономический сюжет о 12 месяцах. В нём король по случаю рождения дочери устроил большое празднование и пригласил 12 из 13 фей со всего королевства, так как у него оказалось лишь 12 золотых тарелок (затем в библии тарелки волшебным образом трансформировались в 12 щитов Соломона). Феи начали дарить принцессе свои подарки, одна пожелала ей доброты, другая – красоты… А когда очередь дошла до 12 феи, в зал ворвалась 13 фея…

О двенадцати месяцах года и семи днях недели повествует и «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина, выпущенная в 1833 году – к 200-летию исторической сказки про Галилея – борца за гелиоцентризм.

Теперь эта сказка известна под названием «Спящая красавица», и после усердных усилий инородцев волшебное значение русской сказки затянулось туманом…

Но в 2015 году вышла моя книга «Сказки из библиотеки Ивана Грозного», в которой среди 36 сказок «Спящая красавица» представлена в первозданном виде. В марте 2016 года вышло второе издание книги. И эту сказку я предлагаю вашему вниманию.

Спящая красавица[1]^{, [2], [3]}

В самые древние времена, когда на небе ещё и звёзд-то блестящих не было, да Луна-красавица не светила, жили-были царь Сварог и царица Лада. Отец их – Род небесный – оставил звёздной чете терем свой золотой и целую дюжину братьев и сестёр. Так они и жили – не тужили. На Золотой горе. Да в стольном городе Москве.

Здесь же, на Золотой горе, родилась сестрица младшенькая – Майя[4]. Она была настолько прекрасна, что никто не мог от неё глаз отвести.

При её рождении собрались все родственнички. Царь Сварог и царица Лада восседали в тронах золочёных. Из Перми приехал Барма с женой своей Тарусой. На огромных крыльях прилетел дракон Велес, дозором охраняющий земли Русские.

Из Самары явилась коза Седунь, а из западных земель прибыла корова Земун – вдвоём они из сосцов своих волшебных питают Молочную реку с кисельными[5] берегами.

На этом празднике нашлось место всем. Здесь и матерь Сва духом незримым присутствовала. Важно расхаживала по горнице мировая Уточка. Это она ещё в глубокой древности первую землю из пучин океанских достала.

Явилась и мать Земля, превратившись в девицу дородную. Стрибог из ветров в мужа пресильного собрался. И супружница дракона Велеса – змеиня Яга на время оставила свои подземные заботы и пришла приветствовать Майю.

И великую волшебницу Мокошь[6] тоже пригласили. А сестёр её – жизнь Живу[7] и смерть Мару[8] – пригласить забыли[9].

Вот, гости уже собрались, а Мокошь только ещё собирается. Сестра Жива вздохнула и говорит:

– Не обижаюсь я. Пошлю Майюшке подарок – яблочко наливное. Пусть оно её счастливой сделает.

А сестра Мара обиделась. Она то яблочко перехватила и вместо налива в него зелья ядовитого добавила. Мокошь не заметила и яблоко в терем понесла.

Пир стоял горой! Три дня гости дорогие угощения царские отведывали. А на четвёртый день застолье закончилось – надо меру знать.

Стали тут гости свои подарки девочке подносить.

Земун[10] одарила Майю дородностью и здоровьем отменным. Агуна[11] вдохнул в Майю искру радости божественной. Лада[12] передала Майе волшебное умение рождать богов и героев. Хорс[13] подарил скипетр золотой. Когда Майя вырастет, она сможет им небо заводить – если у того завод кончится.

Бабушка Навь[14] свой подарок уже сделала – она роды принимала.

Сварог[15] выковал Майе железную волю и царскую отвагу.

И тут вышла со своим подарком Мокошь. Она протянула яблочко девочке и сказала:

– Я подарок Майе принесла – сестрица моя, Жива, тебе яблочко[16] наливное дарит. Оно счастье тебе принесёт!

Майя[17] семь подарков[18] волшебных получила. И только гости хотели порадоваться этому, как Мокошь про восьмой[19] подарочек вспомнила:

– Вижу я, что Судьба решила, чтобы и другая моя сестрица – Мара – в этом подарке отметилась. Восьмой[20] подарок – от неё.

– А что же ты, Мокошь, не весела? Ведь это же ты Судьба! – заподозрил неладное царь Сварог.

– Эх, Свароже, знаешь ты мою сестрицу. Если обидится она, даже я не смогу её вразумить. Скажу вам: когда царевне Майе исполнится пятнадцать лет[21], она пальчик свой веретёшком[22] уколет и заснет в тот же миг сном непробудным.

– Эх, Мокоша! Какой же ты подарок принесла нехороший! Неужели наша Майюшка заснёт навсегда?

– Нет, Свароже! Любовь сестрицы Живы в этом яблочке сохранилась. Она и поможет Майе проснуться[23].

Опечалился Сварог и приказал по всему царству веретёшки запретить. Вознадеялся, что злобу Мары обойти получится.

А Майя тем временем росла-росла, да и выросла! В прекрасную девицу – великаншу горыню[24]. Жила она в тереме золотом и узоры всяческие волшебными нитками вышивала.

Вот и вышила как-то золотом Солнце Красное да Звёзды частые. А серебром провела Ясный Месяц[25]. Украсила ими небосвод, и люди радовались такому великолепию.

Только царь Сварог пребывал в тревоге: он помнил Мокошин завет.

И вот уже тринадцать годков Майе миновало, а затем и четырнадцатый стал подходить к концу. Забеспокоился царь Сварог пуще прежнего и приказал совсем избавиться от веретён.

А в глубине царского сада стояла старая и всеми забытая колоколенка. В свои времена её срубил[26] прапрадед человеческий – Род-батюшка. И было это так давно, что имя его сохранилось только в сказках русских.

Царь Сварог и царица Лада построили себе новый терем, а колокольню старую в память об отце сохранили.

И была эта башня осиновыми досточками покрыта. И дерево это за тысячелетия до бела высохло. Стояла белая вежа[27], да поблёскивала холодной белизной лунной.

Вот в эту колоколенку и решил Сварог спрятать Майю от чар сестрицы Мары. В башне той Майя проведёт весь свой пятнадцатый год от роду.

Так и сделали. Майя поселилась в башне и снова принялась за своё вышивание. А двери в колоколенку заперли дубовыми засовами – чтобы ни одна живая душа проникнуть к девочке не смогла.

И вот однажды сидела Майя у окошка, рукоделием своим занималась. И вдруг видит: Лебедь[28] белокрылая по небу летает – не знает, куда присесть, где опору себе почувствовать.

– Лети сюда, Лебёдушка[29], – позвала птицу девица. – Присядь на балкончик.

Лебедь присела на балкон, крылья свои сложила, да по карнизу прохаживаться стала. А Майя белоснежной птицей любуется – наглядеться не может.

И вдруг разглядела девица: к лапе птичьей вещица какая-то привязана. Майюшка приблизилась к Лебеди. Руку протянула и предмет тот загадочный ухватила.

– Зачем тебе веретёнце?

И только Майя слова эти выговорила, как об него пальчиком укололась[30]. И тут же сердечко девичье застыло. Закрылись очи прекрасные. Навалилась дрёма тягучая. И заснула Майя сном непробудным.

А Лебедь превратилась в Мару и вышла из колоколенки вон.

Тем временем царь Сварог решил сестрицу свою Майюшку проведать. Пошёл он к колоколенке и видит: а дверь-то раскрыта! Понял царь: беда случилась. Вбежал за три шага по лесенке. Смотрит, а девица в сон обещанный погрузилась[31].

Поплакал Сварог. Да, делать нечего – приказал хрустальный гроб[32] изготовить и мёдом[33] его налить. В эту постель Майюшку и положил. Да там же, в колоколенке и оставил.

Позвал он волшебницу Мокошь. Пришла она, увидела царевну и говорит:

– Майюшка не умерла. Она заснула. А проснётся, когда придёт за ней прекрасный царевич. Поцелует он девицу, и царевна проснётся[34]. Не в наших силах изменить предначертанное.

Прошло сто лет[35]. У царя Сварога уже и внучок подрос – Дажьбог совсем молодцем статным сделался. Кудри золотые, силушка неимоверная. Всем хорош! Жених завидный.

Вот Дажьбог собрался жениться. А невесты в округе нет. Говорит он отцу своему, Перуну Свароговичу:

– А что, отец, тётушка Мокошь о моей суженой сказывает?

Задумался тут Перун. Снял шелом харалужный. Взбил свои волосы русые. Да, и отвечает:

– Давно она к нам не заглядывала. Уже столько лет прошло, что и голос её позабыл. Но вот, вспоминаю, говорила она о принцессе уснувшей. Красавица, говорит, ненаглядная! Небо золотом вышивать умеет. Звёздами да планетами управляет.

– Так, веди меня, отец, к ней скорее! Я солнцем заведую, а она звёздами. Нам ли не быть вместе?

Но Перун руку свою тяжёлую опустил на плечо Дажьбогово:

– Спит она. Уснула сном непробудным. Говорили, что, мол, в хрустальном ларце охраняется. А где он – о том не ведаю я.

Задумался Дажьбог. Да, так сильно, что целый день и ещё ночь в раздумьях провёл. А с утра на небо вышел[36] и стал землю сверху разглядывать – пределы Сварожьи рассматривать.

Идёт, ничего заметить не может – туча чёрная всю видимость заслонила.

– Эй, дядька Стрибог! Окажи помощь посильную. Пришли ветры буйные, прогони тучу чёрную.

Услышал Стрибог сварожьего внука и тут же ветер на тучу напустил, а тот её прогнал за Рипейские горы[37].

Поблагодарил Дажьбог дядьку и опять стал рассматривать Землю. Но пока суть да дело – стемнело в Свароговом царстве.

На следующее утро Дажьбог продолжил свои поиски. Но опять идёт, ничего рассмотреть не может – дракон Ра[38] над землёй Сварожьей разгулялся: блестит, всеми цветами переливается, глаза слепит, смотреть мешает.

– Эй, дедушка Ра! Посторонись немного. Дай мне красавицу отыскать!

– Сейчас, внучок. Вот только водицы из реки напьюсь, и сразу же улечу – смотри-высматривай, сколько хочешь, свою красавицу.

Пил-пил дракон Ра, а всё никак не напьётся. Так и следующий день прошёл.

На утро Дажьбог опять в дозор отправился. Идёт, ничего рассмотреть не может. Спустился туман, всю видимость молоком своим выбрал.

Посмотрел Дажьбог, а туман-то на всём царстве Свароговом распластался. Начнёшь и его прогонять – опять день потеряешь.

Решил Дажьбог к туману за помощью обратиться.

– Послушай, туман! Ты во все закоулочки заглядываешь. Ты всеми овражками проползаешь. Ты даже в замки без ключа проникаешь. Подскажи, не видал ли ты красавицы – невесты моей спящей? Я жениться на ней хочу!

Вот ужи утренние зашевелились. Вот ежи заспанные засуетились. Вот совы ночные заухали. Это всё туман разговаривать принялся:

– Ш-широко ш-шагаю. Тщ-щательно прощ-щупываю. С-спит твоя суж-женая в баш-шенке заброш-шеной, с-спит и не ш-шевелитс-ся.

– Помоги мне найти её!

– Хорош-ш-шо… Я из баш-шенки той уползу. А ты баш-шенку отыщ-щи и пос-смотри в неё.

Дажьбог поблагодарил туман и принялся ждать. Смотрит, в самом заповедном уголке Сварогова сада туман вдруг расступился. Заглянул Дажьбог туда – смотрит, колоколенка старинная высится. Он лучик ключиком золотым изогнул, дверцу отомкнул, да в светлицу протиснулся.

Глядит: диво-дивное. Ларь хрустальный, а в нём девица-красавица спит. До того хороша, что Дажьбог сразу же и влюбился. Подбежал он к девице – и хрусталь перед ним расступился[39].

Дажьбог поцеловал Майю в губы алые[40]. А девица вдруг вздохнула. Глаза раскрыла. Ресницами похлопала и говорит:

– Дажьбожушка! Как же долго я тебя ждала!

А Дажьбог взял на руки свою красавицу и так и понёс её в терем к Сварогу.

А там царь Сварог и царица Лада как увидели молодых, так и засветились от счастья. Тут же, в марте[41], и свадьбу сыграли.

И уже через девять месяцев, в декабре[42], у Дажьбога и Майи сынок родился. Колядой его назвали. И его рождению радовалась вся Русская земля. Хоть и мороз был, а песни и пляски семь дней не умолкали.

С тех пор на Руси так и повелось – день рождения Коляды колядками[43] встречают.

А из похождений Дажьбоговых и его розысков суженой своей Майи Златогорки сынок их Коляда впоследствии сказку знатную сложил: Календарь – называется.

И я ту сказку слушал, колядки да гостинцы кушал, и вам рассказал да старину показал.

Андрей Тюняев, главный редактор газеты «Президент», twitter, vk