Наш специальный корреспондент побывал там, где стоял символ раздела города, немецкой нации и целого континента
Многие немцы, не говоря уже о гражданах других стран, как выяснилось, плохо помнят все обстоятельства возникновения Берлинской стены, а молодежи еще трудней представить себе ход истории. Неудивительно, что к 21?й годовщине падения стены в Германии опубликованы новые книги и документы, проливающие дополнительный свет на события лета 1961 года.
Ранним утром в воскресенье, 13 августа 1961?го, люди в форме начали выкапывать брусчатку на берлинских улицах. Изумленные горожане наблюдали, как 40 тыс. солдат и полицейских из Восточной Германии возводили укрепления на линии, отделявшей советскую зону от сектора, занимаемого союзниками. Заграждения, длиной 155?км с 13 пограничными постами опоясали весь Западный Берлин. Главная достопримечательность города – Бранденбургские ворота – фактически превратилась в военную зону.
Закрытие границы между частями Берлина должно было остановить массовое бегство восточных немцев в ФРГ. С 1945?го по 1961?й свыше 2,7 млн человек, в первую очередь квалифицированных специалистов, перебрались в Западную Германию: в борьбе двух систем происходило «голосование ногами».
Германский раскол сцементировали советский и гэдээровский руководители Никита Хрущев и Вальтер Ульбрихт, напоминают историки. Хрущев не подталкивал Ульбрихта к строительству стены, но лидер восточных немцев не сделал бы и шага без согласия Кремля. Хрущев преследовал цель зафиксировать превосходство социалистической системы над капиталистической. Ульбрихт добивался консолидации ГДР как образцового государства, чтобы в итоге склонить Западную Германию к социализму.
Парадоксально, но Запад поначалу отнесся к стене почти равнодушно. Президент США Джон Кеннеди загорал на яхте, британский премьер Гарольд Макмиллан охотился на куропаток, президент Франции Шарль де Голль отдыхал на загородной вилле. Даже канцлер ФРГ Конрад Аденауэр удовлетворился заверениями советского посла в том, что возведение стены не направлено против ФРГ. И лишь тогдашний правящий бургомистр Берлина, социал-демократ Вилли Брандт энергично и резко выступил против возведения барьера. В речи перед 250?тысячной аудиторией западных берлинцев он призывал западные державы не ограничиваться дипломатическими протестами.
Два года спустя Западный Берлин посетил Кеннеди. Тогда, стоя у стены, он произнес знаменитые слова: «Все свободные люди, где бы они ни жили, – граждане Западного Берлина. Поэтому я, как свободный человек, с гордостью заявляю: я – берлинец!».
Постепенно железобетонный занавес становился все неприступней. Со стороны Западного Берлина это была просто стена, достигавшая высоты в 3,6 метра. Но за ней скрывалась цепь других препятствий: контрольно-следовая полоса, противотанковые рвы и «ежи», теплочувствительные заграждения, электросигнализация, прожекторы, дорога для патрульных машин, 302 сторожевые вышки, 20 бункеров. Кроме того, с 1 октября 1973 г. восточногерманские пограничники получили приказ открывать огонь на поражение по перебежчикам, в том числе по женщинам и детям.
Несмотря на все это, более 100 тыс. граждан ГДР пытались пересечь границу с ФРГ или перебраться через Берлинскую стену. До сих пор точно неизвестно, сколько человек было убито при таких попытках. Сотрудники Центра исследований современной истории в Потсдаме говорят о 136 точно установленных жертвах стены.
Часть стены по?прежнему стоит вдоль Бернауэрштрассе, по демаркационной линии бывшего советского сектора. Она превращена в мемориал, чтобы никто не забывал о жертвах. Убежать на Запад было крайне сложной задачей. Некоторым она удалась, многие заплатили жизнью.
Именно на Бернауэрштрассе произошли первые попытки бегства на Запад уже в августе, сразу после того как в квартале появились пограничные заграждения. Всего за один день его жители лишились возможности перейти улицу, оказались отрезанными от родственников, соседей. Тогда можно было наблюдать драматичные сцены: люди выпрыгивали из окон, чтобы оказаться в Западном Берлине. А пограничник из ГДР, 19?летний Конрад Шуман перепрыгнул заграждения из колючей проволоки.
Там, где находился чек-пойнт «Чарли» – пропускной пункт на границе между советским и американским секторами (в октябре 1961?го он, кстати, был местом противостояния танков обеих стран – Ю. П.) – бойкую торговлю сувенирами, напоминающими о тех временах, ведут коммерсанты турецкого происхождения. А рядом располагается музей Берлинской стены, рассказывающий, какими способами люди пытались попасть на Запад. Они рыли туннели под стеной, перелетали через нее на воздушных шарах и самодельных дельтапланах, зашивали себя в автомобильные сидения, прятались в музыкальных колонках…
«Одним из самых известных стал массовый исход по самостоятельно прорытому туннелю длиной в 140 метров, – рассказывает директор музея Александра Хильдебрандт. – В 1964?м за два вечера 57 человек перебрались по нему на территорию Западного Берлина».
Побеги совершались не только в Берлине – на всем протяжении западной границы ГДР. Последний перебежчик был убит в 1989?м – как раз в то время, когда генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Эрих Хонеккер обещал: стена простоит еще сто лет. Всего жертвами террора на границе стали 960 человек.
На доме №?82 по Себастьянштрассе мемориальная доска напоминает об одной из попыток побега. Друзья Дитер Хетгер и Зигфрид Ноффке готовили переход на Запад для своих жен и детей, которые оставались в Восточном Берлине. Они прорыли туннель из подвала, но им не повезло.
«Никогда не забуду, что произошло в полдень 12 июня 1962 года, – рассказывает Дитер. – Мой друг был застрелен на выходе из туннеля. По-видимому, кто?то выдал его существование. Тело Зигфрида так и не нашли. А меня посадили в тюрьму».
Любопытно, что за каждого политического заключенного, которому разрешался выезд на Запад, правительство ФРГ выплачивало правительству ГДР 90 тыс. дойчемарок. То, что выглядело гуманитарным жестом, в действительности служило для службы госбезопасности поводом арестовать как можно больше мнимых диссидентов, чтобы затем «продать» на Запад.
Впрочем, были и другие перебежчики – с Запада на Восток. Так, в июне 1976?го 25?летний Удо Кюрсген поднялся на стену с западноберлинской стороны и спрыгнул на территорию ГДР. Его невеста жила в Восточном Берлине, но ей не разрешали выехать для заключения брака. Не видя иного выхода, Удо решил таким образом привлечь внимание к своей беде. Его схватили пограничники. «Меня не били, – вспоминает Удо, – но допрашивали жестко». На следующий день его выслали в Западный Берлин, в газетах поднялся шум, и вскоре невесте дали возможность выехать.
Западные берлинцы могли попасть на Восток легально, но подчас они прибегали к иным способам преодоления границы. По последним данным, с 1961 по 1989 годы с Запада на Восток пытались перебраться через стену 410 человек. Семеро из них погибли. Причины у всех были разные. «Иногда людьми двигала ностальгия, – рассказывает историк Мартин Шаад. – Это были те, кто когда?то бежал из ГДР, а затем соскучился по родным и близким».
Гэдээровский режим объявлял таких беглецов персонами нон-грата. Попасть назад законным путем им было нельзя: приходилось лезть через стену. Если таких нарушителей ловили, их судили по двум статьям – за бегство на Запад и провокационный переход границы. А потом отправляли на несколько лет в тюрьму.
Берлинская стена рухнула в одночасье. 9 ноября 1989?го, в 21.20 на КПП на Борнхольмерштрассе был поднят шлагбаум. Этому событию предшествовала транслировавшаяся в прямом эфире пресс-конференция представителя ЦК СЕПГ Гюнтера Шабовского, который сообщил о введении новых правил, позволявших гражданам ГДР свободно ездить в Западную Германию. На вопрос итальянского журналиста, с какого времени они вступают в силу, Шабовски растерянно ответил: «Уже сейчас».
Толпа восточных берлинцев тут же отправилась к контрольно-пропускным пунктам и штурмовала их. В течение часа 20 тыс. человек пересекли границу по мосту Бозебрюкке без проверки документов. Хотя сначала пограничники еще ставили штампы в паспортах.
Юрген Вернике с гордостью показывает гэдээровский паспорт с отметкой пограничной службы от 9 ноября 1989 года. Штамп стоит прямо на фотографии. Тогда это значило, что обратно в Восточный Берлин Юргена не должны были пустить. Он вспоминает: «Я и моя жена стояли рядом со шлагбаумом. Я ей говорил: давай пройдем, потом вернемся. Теперь для нас этот штамп – реликвия. Мы с женой гордимся им».
По обе стороны Берлинской стены царила безумно-радостная атмосфера. «Чудо», – пишут о той ночи авторы многих мемуаров. А вот что рассказала по этому поводу газете Frankfurter Rundschau канцлер Германии Ангела Меркель, в прошлом гражданка ГДР. «Каждый четверг мы ходили в сауну. Когда я вернулась, то услышала, что переход на Борнхольмерштрассе открыт. Я сразу побежала туда и, как и тысячи других, перешла на западную сторону, – вспоминает Меркель. – Как и все, я невероятно радовалась. В Западном Берлине нас принимали очень, очень радушно. В какой?то незнакомой квартире мы выпили за падение стены баночного пива. А потом я снова отправилась домой в Восточный Берлин».
Наводившую ужас стену в буквальном смысле стали разбирать по кускам. Говорят, что президент Франции Николя Саркози, тогда молодой депутат парламента, был среди тех, кто молотком и зубилом рушил стену. Ее обломки – до сих пор отличные сувениры для тех, кого в Берлине называют «дятлы стены». Именно от них остатки стены теперь бдительно охраняются государством.
«Самый большой сохранившийся участок стены – длиной 999 метров – находится на улице Мюленштрассе, – поясняет пиар-менеджер Berlin Tourismus Marketing GmbH София Кинт. – Некогда грозный и неприступный отрезок государственной границы превратился в арт-галерею под открытым небом. Художники и архитекторы восстановили на плитах граффити, нарисованные еще во времена объединения Германии».
Теперь этот участок – центр паломничества туристов, и судя по более чем 20?летнему опыту, на их сознательность надежды мало. Поэтому поверхность стены покрыли специальным лаком, который не позволяет рисовать, и повсюду поставили таблички: «Не рисовать! Нарушители будут наказаны».
«Эта стена – документ эпохи, – говорит бургомистр Берлина Клаус Воверайт. – Вообще?то мы за то, чтобы все разделяющие стены в мире рухнули, но эта часть должна остаться».
Разрисованная стена – главный образ исторического не только для немцев, но и всего человечества 1989 года. Конец холодной войны, свобода в бывшем коммунистическом блоке и много знакомых символов: ветер перемен из Кремля, Горбачев за рулем из серпа и молота. Именно здесь запечатлен знаменитый поцелуй в губы Брежнева и Хонеккера. А возле остатков стены на Потсдамерплац специально для туристов разыгрывается спектакль: пограничники в советской, гэдээровской и американской формах за два с половиной евро выдают свидетельства о пересечении границы и штампуют визы.
Глава парламента германской столицы Вальтер Момпер был последним правящим бургомистром Западного Берлина. На вопрос, были ли события 21?летней давности назревшими переменами или мирной революцией, он ответил: «Невероятно, что эта революция оказалась столь успешной и мирной. Это большая редкость. Масштабные социальные изменения в других странах чаще всего были связаны с кровопролитием и насилием. В нашем же случае ничего подобного не произошло. Мы, немцы, – самая счастливая нация. Потому что добились воссоединения и свободы мирным путем».
Однако мало кто знает, что мирная революция в ГДР началась не в Берлине, а в Лейпциге. В этом втором по величине городе бывшей ГДР возникло народное движение, способствовавшее падению коммунистического строя. Осенью 1989?го, вдохновленные перестройкой в СССР, горожане каждый понедельник приходили на манифестации с требованием реформ.
Ровно за месяц до падения Берлинской стены десятки тысяч людей вышли на улицы, скандируя «Свобода!». Жительница Лейпцига Моника, одна из участниц манифестаций, вспоминает: «В церкви Св. Николая с 1982 г. по понедельникам совершались молебны о мире, на которые собирались критично настроенные граждане. Постепенно они приобрели широкую известность, поэтому весной 1989?го власти перегородили для движения улицы, ведущие к церкви. В понедельник, 9 октября там собрались три тысячи человек, больше просто не поместилось. Однако в общей сложности пришло около 70 тыс., двор и площадь перед церковью были заполнены. Все держали свечи, и это означало неприятие насилия. Танки, стоявшие поблизости, стали отступать, ни разу не выстрелив, и нам стало ясно, что ГДР уже не та страна, которая была еще утром».
30 октября на улицы Лейпцига вышли уже 300 тыс. человек, чтобы в полный голос потребовать от нового лидера ГДР Эгона Кренца свободы и демократии. Они больше не хотели жить в закрытом обществе и заявили: «Мы – народ!».
«То есть, без жителей Лейпцига не произошло бы мирной революции в ГДР?», – спрашиваю Монику.
«Думаю, нет. У нас происходило такое, чего нигде не было, – регулярные молебны о мире. Люди приезжали отовсюду. Без Лейпцига не было бы ни 9 ноября 1989?го, ни 3 октября 1990?го – дня объединения Германии».
Меньше чем через год после падения Берлинской стены маховик истории раскрутился еще быстрее. В октябре 1990?го ГДР прекратила существование, воссоединившись с ФРГ.
